Чужой для всех

— Слушаюсь, — четко ответил Абакумов, находясь в тревожном раздумье и, развернувшись, пошел на выход в сторону двери огромного кабинета Берии.

В это время нарком НКВД недобро улыбался и пристально смотрел в его удаляющуюся широкую спину, — Ну-ну! Холуйская душа…

Поздно вечером начальнику главного управления контрразведки СМЕРШ НКО (Наркомата обороны) СССР комиссару госбезопасности 2-го ранга Абакумову был представлен план поиска и вербовки немецкого офицера Франца Ольбрихта. Несмотря на важность порученного дела, он не мог сконцентрироваться над документами. Постоянно переспрашивал своего заместителя генерал-лейтенанта Селивановского, сидевшего, напротив, по тому или иному пункту. Тревожные мысли, посетившие его после беседы с Берией, были тому помехой. Они не покидали его целый день и жалили все больнее после каждого всплеска воспоминаний.

— Берия все видит, Берия все знает! Смотри у меня, умник! — эти фразы наркома НКВД, словно липкий подтаявший пластилин наползали на мозг, закрывая его способные к мышлению клетки, оставляя только центры тупости и безразличия, готовые вот-вот его взорвать. А все потому, что он висит на крючке у Берии. Такое состояние угнетало Абакумова и не давала покоя. Он понимал, что Берия с него три шкуры сдерет, но добьется своего, а именно выполнения задач операции. А в случае ее провала вину свалит на него.

Девку заставить плясать под дудку костоломов НКВД – плевое дело, он сам так делал и не раз, любил побаловаться кулаком, кулачищем и выбивать показания. А вот найти немецкого разведчика-аса, который мог по роду своей деятельности быть где угодно, найти быстро и обезвредить, не физически уничтожить, а завербовать, задачей было явно крайне сложной. Болела голова. Хотелось к черту выставить за дверь Селивановского и напиться. Но нужно было работать. Дело было под особым контролем у Сталина и не терпело отлагательств.

Абакумов протер уставшие, слегка красные глаза и стал читать документ. Предлагалось вести поиск по трем направлениям. Первое направление – сбор информации об Ольбрихте через его семью и знакомых в Берлине, используя адресный стол, почту, телефон, а с выходом на местожительство, через соседей. Оно поручалось агентурной сети располагавшейся в Берлине. В скобках – Альфред и Анна Гольденшмидт. Абакумов прочел фамилию и задумался.

— Скажи, Николай Николаевич, — он взглянул на заместителя, — это кто такие Альфред и Анна.

— Это муж и жена Никитенко. Внедрены в 39 году, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга. Владеют ресторанчиком «Fatter Karlo» в Берлине. Кстати, он пользуется заметным спросом у отпускников Вермахта. Работают безупречно. Надежны. Проверены, не единожды в деле. Имеют хорошую поддержку в лице городских властей.

— Справятся с заданием?

— Нет сомнений. У них есть очень влиятельные финансовые покровители. Нами все схвачено. Не волнуйтесь. Уже в ближайшее время жду от них весточки.

— Хорошо. Пусть будет так, — Абакумов вновь склонил голову к тексту.

— Следующее направление возлагается на Управление СМЕРШ 2-го Белорусского фронта, работающего с немецкими штабными документами, попавшими в руки контрразведки в ходе стремительного наступления Красной Армии. Ответственный – подполковник Котелков.

— Понятно.

— Третье направление – получение информации от военнопленных офицеров и генералов 9-й армии Вермахта, где, по всей видимости, находился Ольбрихт. Все его донесения концентрировали свое внимание вокруг сил, противостоящих этому объединению немцев.

— Вот это правильно, — Абакумов, взял карандаш и подчеркнул абзац «Ответственный подполковник ГБ Карташев – начальник 2-го отдела ГУКР».

— Смотри, генерал, не проворонь щуку! — строго произнес Абакумов, приподняв голову и устремив свой тяжелый взгляд на заместителя. — На днях закроется Бобруйский котел. Там сосредоточены основные силы Йордана. Работы будет, хоть отбавляй. Привлекай переводчиков из других управлений фронтов. Нюхом чую, здесь мы пожнем больше всего сведений о мистере «Х». Подними всю документацию штабов, госпиталей, школ Абвера, которые падут в наши сети, — продолжал свои указания Абакумов, — собери по крупицам всю информацию, но дай мне полную картину об этом «Арийце» и найди его. К ордену представлю. Ты понял, Николай Николаевич, свою ответственность?

— Так точно, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга, — Селивановский поднялся из-за стола и стал по стойке «смирно».

— Это хорошо, что ты понял. Садись. Что дальше? — Абакумов вновь уставился на лежащие перед ним отпечатанные листы документов. «Второй этап. Подготовка разведгрупп, засылаемых в глубокий тыл врага.»

Он бегло, невнимательно просмотрел списки. По-прежнему болела голова. Готовилось две группы по 4 человека. Состав обычный. Старший группы капитан Киселев, радист, снайпер, подрывник… Стоп. Что за ерунда. Подрывник – сержант Дедушкин. Дедушкин, Бабушкин, Тетин, Дядин…

— Селивановский!

— Слушаю вас, — заместитель вновь поднялся со стула.

— Сержант Дедушкин, он, что родственник этой немецкой подстилки?

— Да, это ее родной брат.