Чужой для всех. Книга 1

Он предполагал, что успеет уйти от них. Ему намекнули на продвижение по службе, и он ожидал перевода. А здесь — этот звонок Вейдлинга. И Гельмут ведь прав. Их позиция матовая. Но делать что-то надо!

— Кстати, Гельмут, — Харпе заговорил вновь после небольшой паузы, справившись с тревожным волнением. Заговорил требовательно, серьезно и крайне цинично. Вейдлинг терпеливо и отрешенно ждал, что скажет его командующий.

— Продолжите формирование живого щита из местного населения. Особое внимание району Полесья: Озаричи-Паричи. Интернированию в лагеря подлежат все и мал и стар.

Я подчеркиваю все, кто находится в прифронтовой зоне.

В случае наступления русских, живой щит используйте максимально эффективно. Сдача русским Озаричей, где располагался многотысячный лагерь, непростительная оплошность генерала Рихерта. Мы создали русским плацдарм для будущего наступления. Окажите ему помощь и выбейте русских оттуда.

Проведите с местной жандармерией акцию по уничтожению партизан в зоне вашей ответственности. Хватит партизанам дышать нам в спину. Борьбу с ними и их пособниками организуйте немедленно и крайне жестко. Никаких сантиментов, как учит наш Великий Фюрер.

И последнее, генерал....

Проведите силовую разведку. В этих целях используйте армейские возможности, вплоть до их резервов. Но дайте мне точные данные о концентрации русских у наших оборонительных линий и возможном их наступлении. Мне нужны факты, а не ваши эмоции. Вы все поняли, господин генерал?

— Да, господин генерал танковых войск.

— Отлично, Гельмут. Я рад, что вы меня поняли. Директиву с требованиями по изложенным вопросам штаб подготовит без промедления.

И еще, Гельмут Вейдлинг,— Харпе уже искренне улыбался. Он быстро мог справляться с нервным раздражением и переходить от одного состояния к другому.— Вы помните, как вас дразнили кадеты в училище. Это было, правда, давно.

— Да, Йозеф, помню,— вяло и подавленно ответил тот,— Veni, Vidi, Vici.

— Так действуйте, господин генерал, действуйте. И не пейте много коньяка. "Хайль" Гитлер.

— Хайль..., — Вейдлинг задумавшись, находясь в прострации, медленно, опустошено оседал в кресло. Из телефонной трубки, которую он не ощущал, и та как живая прилипла к уху, надрывно шли короткие сигналы. Они словно иглы, впивались ему в сердце и, оставляя кровавые следы, насмешливо напевали:— Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici. Veni, Vidi, Vici.

Глава 2

28 апреля 1944 года. Район Мозыря. Группа Армий "Центр". Восточный фронт.

 

 Армейский вездеход "Кубельваген" в сопровождении эскорта из штабного бронеавтомобиля и мотоцикла "Цундап" шумно двигался по проселочной дороге. Она была сильно разбита и еще не совсем подсохшая, напоминала собой испытательный автодром. Военная техника каждую глубокую колею и рытвину брала тяжело с натягом, порой раскачиваясь. В любую минуту она могла завязнуть. Трудности в пути еще больше усугубились, когда машины въехали в лес.

-Черт бы побрал, этих русских и их дороги!— злился водитель вездехода гефрайтер Брайнер, пытаясь смягчить поездку командира разведбатальона.

Брайнер уважал своего командира. Гауптман Ольбрихт был строг, принципиален и справедлив. Отважен в бою, за что и получил рыцарский крест под Курском. Он не подставлял лишний раз солдат под пули и угощал их сигаретами. Брайнер был предан ему. — Держитесь крепче, господин гауптман!— закричал водитель и нажал на газ. Лесную яму, заполненную водой, он решил взять с ходу, чтобы не застрять.

Вездеход с ревом на скорости стремительно пошел вперед, преодолевая сложный участок дороги. Но, доехав до середины лужи, врезался правым колесом в невидимое глазом препятствие. Открытый вездеход так сильно тряхануло, что адъютант Риккерт полетел наружу через левую дверь.

Ольбрихта бросило на адъютанта. Обладая звериной реакцией, он в последний момент успел уцепиться в одежду обер-лейтенанта и удержать его повисшее тело от падения в грязь.

Фуражка Риккерта, словно, подбитый англичанами линкор "Бисмарк", набрав жижи, медленно погрузилась на дно.

Штабной оператор унтер-фельдфебель Ланке, сидящий впереди рядом с водителем, сильно ударился головой о стекло и размазал его кровью.

Водителя от последствий удара спас руль, в который тот как дог, намертво вцепился руками. Тем не менее, в груди у Брайнера защемило. Он сразу и не понял, защемило от удара или от проклятий, которые тут же посыпались в его адрес. Вездеход развернуло, он накренился и заглох.

— Брайнер! — закричал в ярости адъютант Риккерт, которого вернул на сиденье командир батальона. — Вы что, шнапс пили с утра?

— Никак нет, господин обер-лейтенант,— заикаясь оправдывался бледный водитель.— Я вообще не пью.

— Так какого черта, вы газуете, не зная дороги? Вы расшибете нас раньше, чем русские Иваны. Вам надо лошадью управлять, а не вездеходом. Чуть не убили командира батальона. Вам дорого обойдется моя фуражка, Брайнер!

— Все, хватит, Риккерт! Прекратите балаган! — резко одернул того Ольбрихт. — Брайнер! — обратился командир к водителю. — Успокойтесь и окажите помощь унтер-фельдфебелю. Помогите нам только выйти из машины.