Чужой для всех. Книга 2

— Хватит Франц стонать, — здесь вновь вмешался в разговор Клаус. — Принимай решение. Надо быстрее уходить отсюда. Скоро рассвет. Подсказываю. В сторону передовой разминирована полоса. Фонариком передай условный сигнал. У тебя получится с моей помощью. Дальше ползите от воронки к воронке. Там отдыхайте. Вас заметят, придут на помощь и подберут. Но подсказывает мне профессиональное чутье, если выживем, жди сюрпризов. Лейтенант Эберт нацист. Вы схлестнулись с ним. Он мстителен и обиды не прощает. Так что действуй, Франц, быстро, но будь осторожен. Если что, я на стреме.

— Что будем делать, господин капитан? — отозвался ефрейтор, когда немецкий разведчик перестал ругаться, задумался.

— Все, гефрайтер, выползаем из воронки. Слушай мой приказ…

ГЛАВА 2

17 мая 1944 года. На участке фронта 18 моторизованной дивизии Вермахта. Быховский район. Беларусь.

Начальника отдела 1-Ц штаба 9 армии Вермахта подполковник Кляйст в эту ночь не спал. Его цельная, волевая натура не могла мириться с тем, что в служебных вопросах имеются белые пятна, неточности, разночтения. В данном случае речь шла об армейской операции «Glaube». Он лично участвовал в ее подготовке, был отчасти ответственным за ее проведение и имел к ней профессиональный интерес. Куратором же этой безумной идеи, как глубокий рейд в тыл русских, был командир 41 танкового корпуса генерал-лейтенант Вейдлинг.

Неясность для Кляйста состояла в том, как оценивать операцию, и можно ли вообще доверять разведданным, полученным от «Арийца». Уж слишком много было вопросов к самому «Арийцу». А жив ли он сам, чтобы развеять при встрече сомнения, он пока не знал.

Новый командующий армии генерал-лейтенант Йордан с нетерпением ожидал итоговый доклад об операции. Кляйст его подготовил. Но главные выводы еще не были сформированы. Эту работу он думал сделать утром, вспомнив хорошую русскую поговорку «утро вечера мудренее». В который раз, перевернув свое худое тело, на видавшем виды кожаном «совдеповском» диване, ему постелили в служебном кабинете, он попытался вновь уснуть, но и на этот раз его постигла неудача. Мысли об операции, об Ольбрихте, о полученных разведданных от Эберта, несмотря на физическую усталость, не хотели покидать его мозг и возвращали к событиям прошедшего дня.

16 мая, на рассвете, на участке второй роты 76 полка, 18 моторизованной дивизии, была проведена завершающая стадия операции «Glaube». Проведена отвратительно плохо. Русские были осведомлены о готовящемся прорыве группы и ждали его. Не зная точного времени и участка прорыва, они в последний момент сумели определиться и, подключив самоходную гаубичную артиллерию, нанести массированный удар по коридору прохода. Две роты, обеспечивающие прорыв, во главе с оберлейтнантом Мельцером, были полностью истреблены. Из группы «Glaube» сумел выйти живым только один командир взвода лейтнант Эберт. Капитан Ольбрихт и сопровождавший его русский танкист, со слов Эберта, при выходе пропали.

Материалы, доставленные Эбертом, были обработаны и требовали анализа и перепроверки. Но как их перепроверишь? Документы явственно говорили о подготовке русских к масштабному наступлению на участке их армии. Здесь и передвижение войск ночью, и ложные переправы и батареи, и концентрация стрелковых частей во втором эшелоне, которые умело, скрывались в землянках и многие другие факты, указанные Эбертом.

Как результат рейда — трижды подчеркнутые выводы «Арийца». Дата наступления русских - 23-24 июня. Основные удары по армии: первый — из Рогачева на Бобруйск, второй — из поселка Озаричи на Слуцк. Удары наносятся одновременно.

Это правда, или дезинформация? Разве можно, задав такой вопрос, заснуть?

И что удивительное, в главном штабе сухопутных войск, этим разведданным не поверили. Откуда, мол, и кто мог вообще, принести такие новости. Кто такой «Ариец»? Командующий группы армий «Центр» фельдмаршал Буш также отнесся к разведданным скептически. Высылаемые на разведку летчики ничего нового не добавили. На всех участках фронта затишье.

Так что же это тогда, как не дезинформация?

Кляйст громко зевнул, так и не смог прогнать тяжелые мысли, и без желания поднялся с дивана. Надев до блеска начищенные хромовые сапоги, он был педант во всем, достал сигарету из серебряного портсигара и в темноте прошелся к окну. Ночь была облачная, темная, но иногда проблескивали звезды. Он курил и думал, как поступить. А задуматься было над чем.