Чужой: Холодная кузница

– Поняла, – отзывается Люси, явно собираясь вновь заплакать – Блю слышит всхлипывания.

Она берется за рычаг, но у нее не хватает сил. С каждым всхлипыванием Люси рука Блю останавливается. Красивая и яркая Энн умрет.

Блю собирается с силами и закрывает глаза:

– Позови коммандера Кардозо. Я не могу это сделать, если ты будешь рыдать мне в ухо.

– Стерва, – шепчет Люси.

Слышится шуршание, а потом – голос Дэниела:

– Ты в порядке?

– Нет.

Она держит одну руку на рычаге, а другой рукой держится за магнитную ручку.

– Вы когда-нибудь теряли подчиненных?

– Нет, – отвечает Дэниел. – Большинство морпехов никогда не видят боя. Дело в том, что когда у тебя в распоряжении имеется уйма орудий убийства, начиная от ножей и заканчивая ядерным оружием, большинство людей не хотят с тобой сражаться.

– Вы всегда выглядите напряженным.

– Моя мама была из гуркхов. Она убила изрядное количество пакистанцев, прежде чем переехала в США и вышла замуж за моего отца. Я полагаю, что я просто пытаюсь быть таким, как она. Я действую так, будто у меня есть работа. Но вот почему[21] ты всегда выглядишь такой напряженной?

– Мой отец управлял хедж-фондом, пока не умер.[22]

– Значит, настоящий убийца, – отвечает Дэниел, посмеиваясь. – Блю, я помогу тебе там.

– Каким образом?

– Опускай уже этот чертов рычаг, – командует он, и его голос становится твердым, словно гранитная плита. – Это приказ.

Без лишних раздумий она делает то, что приказано. Рычаг щелкает под ее весом. Блю отпускает его, и он возвращается в исходное положение. Подсвеченные кнопки пульсируют на панели кроваво-красным цветом. Блю закрывает дверцу корпуса и погружает цилиндр обратно в панель, словно старомодный детонатор динамита.

– Запускаю систему детонации.

– Понял, – говорит Дэниел. – Подтверждаю действие на наших экранах. Осталось еще два. Приступаем.

Блю уже приземлилась на следующую точку доступа и чувствует, как сотня болтов отрывисто взрывается. Грохот разносится по палубам и вверх по ее магнитной ручке. Будто станцию разрезают пилой. Она знает протокол. Сейчас внутри питомников запечатаются двери и раздастся сигнал тревоги. Грусть ее физического тела достигает нейрокомпьютерного интерфейса, и она слышит плач Маркуса.

Это кажется неправильным, но она знает, что это нужно сделать. Еще две линии болтов, и питомники на ретро-двигателях отделятся от RB-232.

Жара начинает причинять боль, но она игнорирует это. Блю смотрит на панель, и ее руки не хотят сотрудничать. Было достаточно сложно сделать это в первый раз, а теперь она должна повторить действия снова. Марсалис поворачивается в сторону Кауфманна, стараясь не смотреть, но звезда светит прямо ей в лицо. Блю сожжет свои исследования, чтобы спасти этих недоумков.

– Я у второй панели, – едва шепчет она.

– Давай сделаем это, Блю, – говорит Дэниел и прокашливается. – Тебе нужно вернуться сюда.

– Хорошо. Поняла.

Она прикладывает храповик к первому болту корпуса, и вдруг в ее переговорном устройстве появляется другой голос.

– Блю! – зовет Энн на фоне сигналов тревоги. – Это ты?

Марсалис не может запустить храповой механизм.

– Энн?

– О, Господи, это ты! – радуется Векслер. – Я знаю, слушай, я знаю, что вы просто пытаетесь защитить остальную часть ПСиОСИ, но мы все еще живы!

– Сколько вас?

Как будто это важно. Неужели число повлияет на ее решение?

Следует долгая пауза.

– По крайней мере, несколько человек. Мы разделились, но слушай… – в голосе Энн слышится паника. – Послушай… меня, хорошо? Мы сможем выбраться. Ты понимаешь это? Я знаю, что мы сможем выбраться, и они нас не поймают.

Образ краснеющего потного лица Энн возникает в сознании Блю. У нее появляется ощущение, что собачка на храповике сделана из камня.

– Каким образом?

– Я еще не знаю, но мы придумаем план, – говорит Энн торопливым голосом. – Просто не…

Интерком издает звуковой сигнал, указывающий на разъединенное соединение.

– Энн? – голос Блю бесконтрольно дрожит.

Ее страх будто отодвинул разум Маркуса, и она отчетливо ощущает свою собственное больное тело.

– Энн!

Блю выкрикивает имя снова и снова, но ее слова рикошетом отзываются в ее шлеме, неспособные проникнуть сквозь необъятность пространства. Она кричит в бессильной ярости, но голос Энн не возвращается. Разумеется, если она убита, соединение не восстановится, но Блю бы услышала, если бы Энн погибла.

– Я заставил Люси отрезать связь с питомниками, – произносит Дэниел ледяным тоном. – У тебя все еще есть работа, а эти разговоры тебе не помогут.

Блю качает головой:

– Может быть, нам следует их выслушать?

– Если ты не взорвешь эти болты, все на станции погибнут. Я ясно выразился? Это лотерея. А теперь делай свою…