Чужой: Холодная кузница

Словно в ответ на этот вопрос, несколько огней внутри шкафа начинают мерцать, и ужасный скрип разносится по вентиляционным шахтам станции.

– Тревога, – сообщает «Титус», и его гнусавый голос эхом отзывается в коридорах. – Скрубберы отключены. Системы жизнеобеспечения в критическом состоянии. Всему экипажу срочно эвакуироваться со станции.[23]

Глаза Дориана пристально смотрят в глаза Энн.

– Тревога, – снова говорит «Титус». Дориан считает, что слышит повторение того же предупреждения…

…Но он ошибается.

– Орбитальная динамика и навигация в критическом состоянии. Всему персоналу срочно эвакуироваться со станции.

Они затаились, услышав стук когтей из коридора. Существа бегут как стадо мимо закрытой двери помещения, где спрятались Дориан и Энн.

– Тревога, – говорит «Джуно», ее голос контрастирует на фоне голоса «Титуса». – Системы контроля доступа в критическом…

– Тревога, – прерывает «Титус», – системы безопасности и карантина переведены в автономный режим. «Смертельный бокс» отключен. Повторяю, всему персоналу срочно эвакуироваться со станции.

– Что за чертовщина? – шепчет Энн.

– «Серебряная улыбка», – отвечает Дориан. – Только он мог вывести из строя систему безопасности.

– Он не мог перейти через воздушный зазор. Эти две сети не связаны друг с другом.

– Это означает, что мы имеем дело с саботажником. Или идиотом, – говорит Дориан. – Мои деньги…

До них доносится оглушительный грохот импульсной винтовки. Энн бросает Дориана на пол, прижимая его щеку к грубой палубе. Прежде чем он может спросить, зачем она это сделала, выстрел рикошетит от переборки.

– Твою мать, Кардозо, – говорит она. – Ладно, Дориан, нам придется двигаться перпендикулярно толпе. Он стреляет разрывными бронебойными боеприпасами.

– Он повредит корпус, – невнятно бормочет Дориан, и Энн отпускает его.

– Нет, если он стреляет внутрь ПСиОСИ. Между ним и внешним корпусом слишком много слоев.

– Он мог использовать оружие из арсенала.

Энн бросает на него взгляд:

– Оно лежит там для вида. Своеобразный эффект плацебо. Да, оно запросто убьет человека, но точно не ловца. Мы положили его туда, чтобы помощники лаборантов Блю могли заходить внутрь.

С одной стороны, Дориан возмущен тем, что никто ему об этом не сказал. С другой стороны, это открывает ему новые стороны этих совершенных существ. Они боги среди людей – или, возможно, дети небес – терпеливые и жестокие, и всегда способные сбежать. Ему нужно продолжить исследования Блю. Некоторые люди посвящают свою жизнь дизайну или архитектуре. А он мог стать защитником этих величественных чудовищ.

– Мы должны получить диски и попасть на «Афинянина», – сообщает Дориан.

– Ты в своем уме? «Полная эвакуация» не имеет других значений, кроме как «полная эвакуация», – протестует Энн.

Дориан пытается что-то сказать, но Энн дает ему пощечину с такой силой, что во рту у него появляется вкус крови. Затем она поднимает палец, будто отрезая любой ответ:

– Не играй с нашими жизнями, Дориан. Мы эвакуируемся как можно скорее.

Никто никогда не бил Дориана Садлера, и в его голове мгновенно появляется желание отомстить. Тепло поднимается в его груди, и он делает вдох. Садлер хочет толкнуть Энн в спину, разбить ее лицо о переборку и обхватить руками ее тонкое горло. Он хочет размозжить ее чертов череп. Но он вспоминает их необузданные ночные приключения в постели и предпочитает остановиться на этих мыслях. Его нельзя назвать слабым, но благодаря годам тренировок женщина намного крепче. Энн без проблем бы с ним справилась, поскольку борьба – ее любимое занятие.

Крики чужих и звуки стрельбы стихают, отдаляясь к центральной стойке.

– Мы обсудим это, когда вернемся на корабль, – шепчет он.

– Что, ты собираешься меня уволить? – Энн встает на корточки и хватает его за запястье.

Садлер ухмыляется:

– Возможно, у тебя получится вернуть свою работу.

Энн оглядывается, удивленная его словами, но эта фраза не вызывает в ней отвращения. Векслер ползет на четвереньках, прокладывая путь в коридор и к дверям питомников. Он следует за ней; его босые ноги прилипают к вощеному полу. Костюмные брюки ограничивают движения, и он отчаянно желает, чтобы на нем была форма – такая, как у Энн. Он одевался с целью произвести впечатление, а не для того, чтобы таскать оружие, скрываясь от неудержимых машин для убийства.

Энн останавливается в последней оружейной, берет пару удивительно маленьких дымовых и светошумовых гранат и застегивает на талии патронташ. Дориан вытаскивает пистолет, но Энн прикасается к его руке, качая головой:

– Убери его. Это оружие способно убить только человека. К тому же он очень шумный. А вот это нам пригодится. – Векслер похлопывает по гранатам.

Дориан хочет возразить, что эти «люди» и есть его цель, но решает промолчать. Садлера раздражает ее манера командовать, будто он ребенок. Векслер пожалеет о том, что ударила его. Зря она его так недооценивает.

– Хорошо, – отвечает Дориан, кивая на дверь хранилища. – Занимай позицию, солдат.