Чужой: Холодная кузница

Ее кресло ускоряется, когда Кембили неожиданно отпускает руки. Блю поворачивается к нему лицом и видит, что он в замешательстве. Он стоит, опустив руки, и покачивается.

– Мы в дерьме, – бормочет он. – Это конец.

– Нет, Кембили, мы еще можем спастись. Тебе просто нужно…

Окоро качает головой и указывает на центральную стойку. Блю поворачивает свое кресло и вглядывается в размытую даль. Она не видит, на что он показывает, но знает, что там внизу.

Кембили указывает в сторону, откуда слышны человеческие голоса. На спасательные челноки.

Интерлюдия. Кен

Ничто так не отвлекает от приятного времяпрепровождения за просмотром порно, как всеобщая эвакуация. Кен Райли сидит в туалете на борту «Афинянина», когда вдруг через его интерком передается сообщение. Он ждет, чтобы понять, правильно ли он расслышал. Может быть, это всего лишь учения. Дориана нет: он следит за секретным проектом и спит с горячей сотрудницей службы безопасности. А Кен просто держит судно готовым к старту, словно мальчик на побегушках.

Не так много пилотов взяли бы на себя смелость сотрудничать с Дорианом Садлером. Эта работа много лет держит Кена вдали от дома, хотя от его дома вряд ли что-то осталось. Эта должность стала удобным способом оказаться за пределами Земли, а «Вейланд-Ютани» проявляла либеральность в проверках квалификации звездных жокеев. Кен задолжал многим людям кучу денег, но еще парочка миссий, и эти люди умрут от старости.

Сообщение повторяется. Это не учения. Это полностью убивает эрекцию Кена. Он закрывает портативный терминал и бросается на середину палубы, к мосту.

– Гайя, запускай двигатели! – зовет он, и компьютер отзывается. – И открой двери стыковочного дока! Дай мне знать, когда остальная часть экипажа окажется на борту.

Появляется следующий набор предупреждений, и они звучат так, будто с компьютером RB-232 проблемы. Кен бежит вокруг загорающейся станции планирования, вводит координаты и сбивает вектора. Не имея понимания, что происходит с «Холодной кузницей», он не может точно спланировать свои действия. Если, например, RB-232 нуждается в орбитальной коррекции, тогда Кен обязан помочь.

– Вновь прибывший: штурман Лупия, – сообщает Гайя, и ее мягкий голос звучит как бальзам на душу.

Что бы ни случилось, с Кеном все будет хорошо. Они велели эвакуироваться, а он фактически уже занят этим. На чем же еще эвакуироваться, как не на полнофункциональном звездолете с достаточным количеством запасов на сто лет криосна? Опускаясь в кресло пилота, он кладет пальцы на контрольную панель и хихикает, вспоминая, что говорили в академии: «Если рука пилота не находится на этом рычаге, это значит, что она находится на другом».

– Что, черт возьми, там происходит, приятель? – в рубку, задыхаясь, вбегает Монтрелл.

На нем повседневная одежда. Он, должно быть, проводил свободное время в столовой для персонала. Штурман окончательно утратил спортивную форму и стал похож на потную коричневую ветчину. Эта ветчина, однако, быстро сюда добралась, и Кен ей за это благодарен.

– Я не знаю, но эти голодранцы что-то напортачили. Дело плохо.

– Точно, – соглашается Монтрелл. – Я настрою потенциальный спасательный курс.

– Я уже это сделал, – подмигивает Кен. – Не знал, что ты собираешься настраивать.

– Спасибо, кретин, – Монтрелл гримасничает и хлопает по консоли ежедневником. – Знаешь, я надеюсь, это не учения, иначе, клянусь богом…

– …ты ничего не сделаешь. Приказы об эвакуации – это твоя работа, вне зависимости от того, учения это или нет. Коммандер Кардозо выкинул бы тебя со станции. Мужик выглядит так, будто повидал всякого дерьма.

– Двигатели прогреваются, – сообщает Гайя. – Маневровые готовы.

Кен кивает. Он обладает глупой привычкой разговаривать с безголовым пользователем интерфейса.

– Спасибо, Гайя. Приготовься к запуску и закрой стыковочный шлюз, когда последние из наших попадут на борт.

Гайя издает подтверждающий звуковой сигнал.

Монтрелл поднимает бровь:

– Ты собираешься делать это вручную?

– А ты никогда не хотел на полной мощности рвануть от станции? – спрашивает Кен. – Держу пари, я смогу сделать так, чтобы глаза Дориана выкатились наружу.

– Вновь прибывший, – сообщает Гайя. – Второй пилот Спитери.

Через секунду из-за угла появляется Сьюзен; ее щеки покраснели от бега.

– Там полный хаос! Все паникуют. Они ведут себя так, словно это конец света.

– Сюзи, Сюзи, Сюзи, – говорит Кен, цыкая зубом и поворачивая кресло так, чтобы видеть ее лицо. – Возможно, это конец космической станции. Однако остальной мир никуда не денется.

Спитери щурится:

– Пошел ты, Кен.

– С радостью, детка, – пилот складывает руки за головой, откинувшись на спинку кресла.

Сьюзен начинает протестовать, когда вдруг спинка кресла Кена задевает один из рычагов. «Афинянин» содрогается, и маневровые двигатели издают короткий взрыв. Корабль стонет; стыковочный мост пронизывают полдюжины сигналов тревоги. Кен поворачивается к своей консоли, чтобы убедиться, что стыковочный зажим не поврежден.

– Что за черт, Кен?! – кричит Сьюзен. – Ты оставил свое дерьмо в ручном режиме?

Монтрелл выдерживает ее взгляд: