Чужой: Холодная кузница

Она двигается к Кембили и смотрит его жизненные показатели. В последний час он получил несколько доз обезболивающих, но она должна его разбудить. Поврежденная часть лица Окоро спрятана под бинтами. Он тяжело дышит. Блю тянется к нему, чтобы толкнуть в плечо. Это первый раз, когда она трогает его собственной рукой. Кембили тяжелее, чем должен быть. Окоро шевелится, но не открывает глаза.

– Кембили, – говорит Блю, радуясь, что в лазарете достаточно тихо, чтобы он смог ее услышать.

Мужчина моргает здоровым глазом, и Блю становится ясно, что у него амнезия. Он не такой сердитый, каким выглядит обычно. Тогда она понимает, что он ее не узнает. Почти никто не видел ее настоящее тело достаточно близко, поэтому когда остальные встречаются с ней, то первая их реакция – изумление. Находиться вне тела Маркуса – это словно раздеться догола перед всем миром.

– Тебе нужно встать, приятель, – объясняет Блю, стараясь не паниковать.

– Я тебе не приятель, – ругается Кембили, откидываясь назад. – Идти отсюда ко всем чертям.

– Кембили, проснись, – снова толкает его Марсалис. – Тебе нужно проснуться. Давай, приятель.

Он внезапно садится:

– Черт, я только что сказал тебе…

– Тревога, – произносит приятный голос. – Критические системы неисправны. Всему персоналу срочно проследовать в стыковочную зону.

Кембили крепко зажмуривается, пытаясь развеять туман от лекарств и услышать слова. Блю хорошо знакомо это чувство.

– Я знаю, ты ненавидишь меня, но нам нужно идти, – настаивает Марсалис. – Ты умрешь, если останешься здесь.

– Где остальные? – спрашивает он, сбитый с толку.

Прилагая некоторое усилие, Окоро свешивает ноги с кровати и тут же падает, как мешок с картошкой. Потом кладет под себя руки, вялые, как конечности тряпичной куклы, и поднимает себя в вертикальное положение. Из дырочек от игл течет кровь, и он начинает ругаться. Встав на ноги, Окоро ищет на полке бинты и хватает упаковку кровоостанавливающих повязок.

Блю обдумывает ответ. Было бы жестоко сказать ему правду, и к тому же он может не захотеть бежать. Марсалис слишком хорошо знает, что страх равняется смерти.

– Они ждут нас в зоне стыковки. Давай, вставай.

– Они… нас бросили?

Даже в одурманенном состоянии Кембили умнее, чем большинство. Он прекращает перевязку и опускает окровавленные руки.

– Сосредоточься, Кембили, и давай работать с тем, что есть.

Во времена преподавания Блю часто говорила эти слова своим ученикам.

– Нам нельзя оставаться здесь. Мы должны добраться до спасательного челнока.

– Хорошо, – качает он головой и морщится. – Ты права.

Спотыкаясь, Кембили обходит кровать и двигается в ее сторону, явно не в силах держаться прямо. Блю отодвигает свое кресло, чтобы он смог пройти, но сомневается, что Окоро сможет дойти до двери. Он рискует упасть, а если при этом еще и ударится головой, это может означать конец.

– Черт, – ругается Кембили, падая на колени. – Почему именно сейчас?

– Я давно задаюсь этим вопросом, – Блю подъезжает на коляске и останавливается. – Возьмись за спинку кресла. Я буду придерживать тебя.

Окоро встает на ноги, и в тот момент, когда он перемещает весь свой вес на ручки, Блю боится, что кресло опрокинется. Она наклоняется вперед настолько сильно, насколько позволяют ее ослабленные мышцы, и он немного успокаивается.

– Ты готов? – спрашивает Блю.

– Как всегда, – отвечает Окоро, крепко встав на ноги.

Марсалис катится к двери, а Кембили идет позади. Когда дверь лазарета открывается, какофония «Холодной кузницы» на мгновение оглушает Блю: воют сирены, слышится дюжина различных сигналов тревоги, а все системы находятся под неясной атакой. Спасательные челноки должны иметь собственную сеть, чтобы общий отказ систем не убил всех, сделав эвакуацию невозможной.

Предполагалось, что между «Титусом» и «Джуно» находится воздушный зазор. Так же как и серверы «Серебряной улыбки», клетки питомника могут управляться только вручную. Одна неисправность системы – это нормально. Две – маловероятно. Сбой всех систем – это саботаж. Будут ли челноки в рабочем состоянии, когда Блю и Кембили до них доберутся?

Впрочем, сейчас нет времени об этом думать. Блю просто должна сделать следующий шаг – дойти до стыковочной зоны. Кембили спотыкается позади нее и наваливается на коляску с такой силой, что моторы начинают гудеть, выражая недовольство. Если бы Марсалис была одна, то могла бы двигаться быстрее, но она приняла решение спасти Окоро, и этим все сказано. Ее глаза бегают по сторонам в поисках мертвого ловца, но ничего не находят.

В отличие от стен питомников, стены центральной стойки – это некрашеная полированная бронза. Слабеющие глаза Блю сканируют широкий трубопровод, ведущий к трубам охлаждения. Слишком много объектов напоминают череп ловца…

– Почему ты так нервничаешь? – перекрикивает Кембили сигналы тревоги. – Нам просто нужно добраться до…

– Отказ системы сдерживания, – прерывает она его, кашляя, и Кембили наклоняется ближе.

– Что? «Серебряная улыбка» снова выбрался?

– Да, – говорит она ему прямо в ухо. – И питомники открыты.