Чужой: Холодная кузница

К счастью, она так и делает. Но вдруг с внешней стороны шлюза доносится громкий удар. Все вскрикивают. Все, кроме Дориана и Маркуса, которые спокойно смотрят в иллюминатор. Директор ожидает увидеть обломки или, возможно, один из спасательных челноков, но встречается лицом к лицу с черным черепом и острыми зубами, видимыми через толстое стекло. Ловец отступает и снова наносит удар. Безрезультатно.

Люси снова орет.

– Не волнуйтесь, – просит Маркус. – Здесь двенадцать дюймов непробиваемого углеродного кристалла с очень небольшим диаметром. Оно может выдержать прямой удар звездолета.

– Легко тебе говорить! – кричит Люси.

Дориан радуется ее ужасу. Трудно сказать, почему он ненавидит эту женщину так сильно. Может быть, это из-за слишком бурной реакции, которая раз за разом кажется ему неискренней.

Садлер кладет руку на иллюминатор и смотрит, как, к великому ужасу обитателей шлюза, чудовище снова и снова бьется в стекло. Существо настолько близко, что Дориан будто ощущает волну его необузданной силы. Слюна ловца уже примерзла к его лицу. Вероятно, он умирает, но тем не менее не показывает признаков слабости.

«Само совершенство обречено на смерть».

– Кажется, кровь ловцов замерзает при более низких температурах, чем кровь человека, – предполагает Маркус.

– Неудивительно, – отвечает Дориан. – Это идеальная машина убийства.

– Спасибо, что спасли нас, – благодарит Хавьер Энн, а затем кивает в сторону Дориана. – Мы бы все там погибли.

Кажется, его слова успокаивают других. По крайней мере, нескольких.

– Вы все должны отдохнуть, – говорит Маркус. – Как только придет время, нам придется двигаться дальше.

Люди смотрят на андроида так, будто тот сошел с ума, но Дориан знает, что Маркус прав.

Садлер не испытывает угрызений совести и не жалеет тех, кто проиграл. Они мертвы, а он – нет. Они бесполезны, а он имеет первостепенное значение. Он не может позволить сентиментальности лишить себя отдыха.

Поэтому Дориан засыпает под колыбельную, исполняемую идеальным черепом на барабане из корабельной обшивки.

Может быть, прошел час, может быть, три, но Блю чувствует себя так, будто ее мышцы вот-вот отвалятся от костей. Марсалис тащила себя животом по земле и давно сорвала свой калоприемник. Она не знает, когда поест снова, однако без гастростомической трубки нет и наполняющего кишечник дерьма.

Ее стомы зудят. Каждый дюйм ее тела корчится в агонии. Ее нежные локти опухли и покрылись синяками. Большая часть ее кожи осталась на покрытии палубы. С каждым толчком она проклинает все на свете и говорит себе, что он был последним, но все же снова поднимается и подтягивает себя еще на шаг.

До тех пор, пока ее колено не охватывает горящая боль.

На мгновение ей просто щекотно в задней части колена, но вдруг наступает настоящая жгучая боль, которую Блю никогда раньше не испытывала. Это можно сравнить одновременно с судорогой и колотой раной. Будь прокляты чужие! Марсалис кричит, и ее вопль отзывается эхом внизу коридоров. Это уже второй раз за день, когда она призывает силу, которую, по ее мнению, давно потеряла.

Она не ослабеет. Взгляд Блю устремляется между жилым отсеком и лазаретом, и она знает, что должна делать. Нет времени на паузу, но из-за сильнейшей боли, распространяющейся по ее ногам, она едва может собраться с мыслями.

Марсалис тащит свое тело к двери лазарета, которая оказалась ближе, чем она думала. Слава богу, что это так, поскольку жжение уже распространяется и на другое колено. Словно торжественную молитву, Блю повторяет все ругательства, которые только ей известны, и тянется к ближайшей операционной кровати.

Подтягивая свое тело и держась только за одну ручку, она перекатывается на матрас. Это, должно быть, самая мягкая вещь, на которой она лежала за всю свою жизнь. Однако Блю не может насладиться кроватью в полной мере, так как ее колени сейчас взорвутся. Она продолжает ломать голову, придумывая хоть какое-то объяснение, но на ум ничего не приходит. Она не может сосредоточиться. Блю хватает провода панели управления, подтягивает консоль настолько близко, насколько это возможно, чтобы ее слабые глаза хоть что-то видели, и надеется, что кровать не подключена к сети «Титуса».

– Сканирование, – произносит система кровати мягким голосом через маленькие динамики.

Блю выдыхает от облегчения.

– Пожалуйста, подождите.

Установленные на длинные кронштейны сканеры обходят кровать по кругу.

Марсалис вскрикивает, так как боль снова пронзает ее ноги. Она сгибает колени и прижимает их ближе к туловищу. Сканеры отстраняются и замирают. К счастью, боль уменьшается, и у нее появляется возможность подумать еще раз.

– Повторная инициализация сканирования, – предупреждает система. – Вы можете не двигаться?

– Да, – шепчет Блю сквозь пересохшее горло.