Чужой: Холодная кузница

Что-то препятствует его пути. Освещение просачивается сквозь решетку, образуя изогнутые лезвия вдоль гладкой и серой, словно шторм, поверхности. Дориан прищуривается, пытаясь рассмотреть детали, но ему не видно, так как это находится примерно в пяти ярдах от него. Затем объект слегка шевелится, показывая выразительный профиль ловца. Пальцы монстра подергиваются, и он, будто в молитве, прижимается к ним губами. Потом чужой сворачивается калачиком и достаточно быстро засыпает.

Существа пробрались в кабельные трассы, хотя места там едва хватает для людей. От этой мысли по позвоночнику Дориана поднимается холод. Он считал себя умным, когда придумал воспользоваться этими шахтами. Садлер думал, что ловцы сюда не проникнут.

– Дориан! – шипит Энн. – Дориан, впусти меня!

Садлер не может попросить ее заткнуться. Если он разбудит этого «льва», то им в мгновение ока придет конец.

– Там кто-то идет по коридору, – шепчет Энн.

Дориан оказался в полном дерьме. Если он отступит, то умрет. Если монстр проснется, то исход будет аналогичным. Возможно, стоит пробраться назад, дотянуться и закрыть вход перед лицом Энн. Она вряд ли будет спорить – ей точно будет не до того, когда до нее доберутся хищные зубы и когти, приближающиеся по коридору. Но в этом случае ее неизбежный крик разбудит нового соседа Дориана, а это ничем хорошим не закончится.

Дориан Садлер не может вот так умереть. Он слишком важная персона, чтобы погибнуть, лежа на животе и прося пощады, как какая-то жертва. Дориан заслуживает встретить свою судьбу как боец, стоя на ногах. Нет, его жизнь оборвется не сейчас.

Садлер открывает глаза и пристально смотрит на ждущую впереди черную смерть, после чего медленно пробирается вперед. Он контролирует каждый звук, который порождает: никакого топота, скрежета, громкого дыхания. Можно сказать, что его дыхание больше похоже на периодически открывающиеся легкие, через которые проходит кислород.

«Спи спокойно, прекрасное существо».

Как только у Энн появляется достаточно места, она сразу залезает в шахту вслед за директором. Женщина слегка подталкивает его вперед, и сердце Дориана сжимается от волнения.

Чудовище черно как смоль, но когда оно так близко, наблюдать за ним – почти как смотреть на огонь Кауфманна. По щекам Дориана текут слезы, и на его лице появляется широкая улыбка. Возможно, он ошибался в том, что умрет в этом месте, лежа на животе. Проползать в двух ярдах мимо спящего ловца – это одно из величайших событий его жизни. Лучше, чем его должность, премии и любые преимущества, которые может предоставить Компания.

Над ним что-то лязгает, и Садлер едва сдерживает изумленный возглас. Подняв глаза, он видит над собой перепончатую хитиновую ногу. Она настолько близко, что касается решетки. У Дориана возникает ощущение, будто по его мозгу пропустили электрический заряд. Садлер чувствует присутствие еще двух существ, загнавших его в ловушку. Это мучительно.

Это изысканно.

И тогда его разум замирает, будто что-то внутри него сдается. Дориан осторожно перекатывается на спину и смотрит на чудовище. К его удивлению, он не видит половых органов. Существам не свойственно двуполое размножение, они служат чему-то большему – начиная от поглощения жизни и до уничтожения недостойных. И действительно, секс и выведение детенышей совершенно не подходят таким величественным существам.

Пока он тихо лежит между двумя черными хитиновыми монстрами, единственное, чего он хочет, – обмануть их, победить и контролировать.

Садлер не видит Энн, но если она посмотрит вперед, то поймет, что они в порядке и при этом в полном дерьме. Больше всего на свете Садлер хочет потянуться и коснуться длинного когтя на ноге ловца. Но это подействовало бы как магнит. Чудовище мгновенно бы схватило его, заключив ласкающую руку в крепкую хватку. Внутри закипает сильное желание смерти, и Дориан чувствует, как рука движется вперед против его воли.

Нога ловца поднимается, и тот тихо скрывается из вида.

Придя в себя, Дориан вспоминает, что еще должен убрать Энн с дороги, поэтому тихонько толкает макушку ее головы босой ногой, надеясь, что она не вскрикнет. Садлер больше не чувствует ее прикосновения, и Энн выскальзывает из решетки на открытый воздух. Касаясь широкими плечами краев кабельных трасс, директор пробирается назад, не сводя глаз с дремлющего ловца.

Наконец Дориан выбирается, прислоняет палец к губам, берет решетку и осторожно закрывает ее за собой. Он чувствует прилив жара и покалывание в щеках. На его коже выступают бусины пота. Энн выглядит его полной противоположностью: на ее белом, как мука, лице застыло мрачное выражение. Дориан указывает на спящее внутри кабельной шахты существо. Она всматривается, и при виде чужого заметно сглатывает. Энн что-то показывает жестами, значение которых Дориану неизвестно, а потом указывает на большой предохранительный блок с затененным краем.