Чужой монастырь

Элькан слушал, жадно раскрыв глаза и точно так же жадно втягивая расширенными ноздрями тухловатый, напитанный лежалым бытом воздух комендантского жилища. Элькан то садился на кровать, почти падал, то снова вставал, рассекая комнату массивным своим телом.

— Это все правда?

— Как то, что я здесь сижу.

— Значит, Леннар все-таки жив?

— Я видел его достаточно давно, и он был в Горне, столице сардонаров, — предостерегающим тоном остановил его Гамов.

— Нет, если он выжил после всего этого, то из Горна он выберется, — торжественно заявил Элькан. — Я в этом уверен совершенно. Ну что же, у нас появляются шансы на спасение.

— О каком спасении ты говоришь, дядя Марк? Только не надо о том, что он, Леннар, придет и спасет нас, как новый мессия. Я видел его в живую. Нет, я не буду судить. Он показался мне грубым и властным…

— Я не о том спасении, — нетерпеливо прервал его Элькан. — Или ты думаешь вечно торчать внутри этой гигантской консервной банки? А еще точнее — гроба, который нас всех утащит с собой, как погребальная ладья викингов?

— Не собираюсь. Сначала было страшно, потом противно, а теперь я просто привыкаю, и это, наверное, самое жуткое. В первое время я упорно не мог привыкнуть к тому, что эти люди гадят прямо из окна, а подтираются краем одежды, а еще… Да ты и так знаешь многие нежные привычки этой цивилизации, дядя Марк.

— Ну в Средние века на Земле было не лучше и не чище, — заметно горячась, возразил Элькан. — Хотя, конечно, есть нюансы. Но лучше о том, что сейчас вокруг нас. Я тебе немного растолкую.

— Дядя Марк и на Луне дядя Марк со своими рассуждениями и толкованиями… — пробормотал себе под нос комендант Гамов. — Я слушаю…

— Я не буду тебе втолковывать, что мир, в котором мы находимся, является техногенным и буквально напичкан достижениями великой леобейской науки. Большинству из них еще долго не будет равных на Земле. И вот этот мир населен людьми, которые имеют крайне слабое и своеобразное представление о том, ГДЕ находятся. Они попросту не смогут использовать могучие технологические системы во вред себе и другим: для того нужно иметь ум, нужно иметь уровень. Ну и конечно, информацию. Ничего этого нет у аборигенов. Их допустили к самым примитивным огаркам той цивилизации — Столпам Благодарения, дающим пищу и вино, «вечным» светильникам, «пальцам Берла», маленьким и примитивным аккумуляторам, смонтированным конечно же много спустя после гибели Строителей. Ко всему этому относятся как к дару богов, который их пращуры получили в давние времена от жрецов Храма. И так далее — на уровне «в некотором царстве, в некотором государстве…».

— Угу… Поэтика и генезис былин… — мрачно отпустил Гамов.

— Все эти века система цивилизации находилась в относительном равновесии. Существовал четко структурированный Храм, была полная изолированность, что позволяло избегать всяческого развития общества. На Земле такое, конечно, невозможно. Совершенно невозможно. А вот тут… Сейчас тут произошли революционные изменения. Главное их следствие состоит в том, что Храм хоть и знал об истинном устройстве мира Корабля и позволял себе изредка пользоваться… гм… отдельными остатками былого величия, но никогда не злоупотреблял. В конце концов, зачем? Власть и так у них. Кроме того, реального доступа к центрам управления Кораблем Храм не имел НИКОГДА. Опасности не было. Не было ее и тогда, когда появились Обращенные и обучались в Академии под руководством Леннара, когда они реально познали рычаги управления этим миром. Теперь же появились сардонары и Акил. Те, которым служишь ты. Вот от них исходит опасность. Акил умный и жестокий человек, он мгновенно понял преимущества того, что оставили Строители. Он раздобыл гравиплатформы. У его гареггинов имеются плазмоизлучатели. Кроме того, само появление гареггинов на службе у предводителей сардонаров — еще одна страшная угроза. «Дикие» гареггины живут у Нежных болот, где обитает священный червь гарегг, и никогда не покидают их береговой черты. Гарегг — проклятие. Но изощренный мозг Акила все перекрутил так, что теперь гарегг в утробе воспринимается как избранность, как подарок судьбы. Еще не видели эти молодые смуглокожие парни с нежной детской кожей, КАКОВО умирать, когда священный червь до конца доведет свое дело!

Гамов стиснул челюсти. Слышно было, как заскрипели зубы. Элькан же продолжал увлеченно, и что-то появилось в его манерах от площадного прорицателя Грендама.