Чужой портрет (СИ)

Зачем сестре угрожает?

Она-то тут причем?

— Ланка… — делаю шаг к ней, решившись все же, — он… Он меня хотел?

— Именно так… — она поворачивается ко мне, усмехается, — наглый какой… Хозяин жизни… Именно тебя. Хотел. Думает, все на свете продается… Урод.

— Лана… Прости меня, Лан… — у меня дыхание перехватывает, — я не знаю, почему он… Клянусь, я ничего… Ты отказалась? Тебя уволят?

— Ничего, Марусь, — она обнимает меня, уже совсем по-другому, не так, как я ее до этого, желая поддержать. Нет, ее объятия сейчас — словно руки мамы, покровительственные, защищающие. — Ничего. Дешево купить захотел, урод.

— А что предложил?

— А? Да ничего особенного… В том клубе, где ты мыла полы, опять какая-то их тусня мужская. И там надо прибирать. И нужны две уборщицы. Он захотел меня и тебя. Ольга его не устроила, а если я приведу тебя, обещал три месячных оклада заплатить… Урод конченый.

— А сколько это?

— Это? Это прилично, конечно… Но вообще неважно. Я этого делать не собираюсь, Марусь.

— Но почему? — я выныриваю из ее рук, — почему? Это же деньги! Прилично!

— Марусь… — она смотрит на меня пристально, серьезно, — ты реально не понимаешь, зачем он это делает?

— Понимаю, — киваю я, — я же не совсем дурочка. Но почему мы не можем просто принять это предложение? Просто поработать и получить деньги? Он же не оговаривал… Чего-то еще?

— Да нет, конечно, — усмехается Ланка, — о таких вещах не говорят…

— Ну вот! — воодушевляюсь я, — мы просто туда приедем, поработаем, именно так, как он и говорит, уборщицами. Получим деньги… И уедем!

— Марусь, ты понимаешь, что это только предлог? — выходит из себя Ланка, — и , если я приму его предложение, то он решит, что ты… Заинтересована? Начнет активничать… Ты его не знаешь, Марусь, это такой зверь! У него хватка бульдожья. Ты не смотри, что он весь такой обаяшка-улыбашка, он — правая рука Хазарова, а это показательно! Хазаров у нас тут — царь и бог! Ему никто не может противостоять, все под его дудку пляшут…

Я вспоминаю серьезное красивое лицо Ани и думаю, что Лана не права. По крайней мере, один человек под дудку Хазара точно не пляшет. И, может, даже и все наоборот…

Но молчу.

Рассказывать о своих наблюдениях, разносить слухи… Нет уж.

— Я понимаю, — киваю спокойно, — а еще понимаю то, что он предложил легальную работу, по твоим прямым обязанностям… И ничего более. Нас никто не заставит делать то… Чего не захотим сами. А мы не захотим. Приедем, спокойно отработаем и уедем. И деньги получим…

— Марусь… — несогласно поджимает губы Ланка, — это все равно… Торговля получается, понимаешь? Словно я тебя за эти бабки ему предоставляю…

— Ой, прекрати, — отмахиваюсь я, — это мое решение. Я хочу пойти, помочь тебе. Вот и все.

— Черт, Марусь… — выдыхает Ланка, — ты такая… Тебя вместо бальзама можно к ране прикладывать… Спасибо тебе. Но я уже отказала Казу, предложение отозвано. Он не из тех, кто будет повторно предлагать…

И, словно в ответ на ее слова, опять звонит телефон…

Глава 20

— Черт, вот тут толпа… — Ланка устало выдыхает, садится на малелький стульчик в подсобке, смотрит на меня с удивлением, — как ты справилась в прошлый раз одна?

— А кто тебе сказал, что я справилась? — пожимаю я плечами, выливая грязную воду из ведра в специальное отверстие в полу, — хотя, в прошлый раз народу было меньше…

— Да? — Ланка задумывается, — полуфинал, что ли? А сейчас, выходит, финал…

Опять пожимаю плечами, мне это не особенно было интересно в прошлый раз, да и сейчас тоже не горю желанием выяснять.

До нас доносится многоголосый мужской рев, гогот, смачные матерные выкрики. Ланка косится на дверь, вздыхает:

— Как думаешь, надолго? Мне Вальчика надо в семь забирать…

— В прошлый раз до десяти вечера затянулось… — вспоминаю я, — уже темно было, когда освободилась…

— Черт… Слушай, я сгоняю заберу его, а? — спрашивает Ланка, — Я быстро управлюсь!

— Да, конечно, — киваю я, — я тут спокойно подежурю…

— Ты, главное, не отсвечивай особо, — Ланка подрывается, быстренько скидывает халатик, — я скоро!

Я не успеваю кивнуть, потому что именно в этот момент открывается дверь, без стука даже, и на пороге возникает огромная фигура мужчины.

Мы с сестрой замираем в крайне нелепых положениях, пялясь на вошедшего словно застигнутые светом фар кенгуру. Я — нагнувшись над ведром, а Ланка — в одних трусиках и лифчике.

Мужик, настолько здоровенный, что из-за его плеч не видно вообще просвета в коридор, тоже застывает, вытаращившись на полуголую Ланку.

И взгляд его — дикий и безмерно удивленный.

Первой приходит в себя Ланка.

Она закрывает грудь и пах руками и жестко командует:

— Дверь закрыл!

Мужик хлопает ресницами с недоумением, словно приходя в себя после шока… Еще раз осматривает нахмуренную Ланку, а затем захлопывает дверь.

Ланка торопливо хватает платье, натягивает на себя, ругаясь приглушенно, затем поворачивается ко мне:

— Ну, а ты чего застыла? Вода уже переливается!

Ойкаю, закручиваю вентиль, сливаю лишнее.

— Я быстро, — повторяет Ланка, — не бойся тут, они видишь, какие пугливые.