Чужой портрет (СИ)

— Это ваш сын. Ваша кровь. И просто больной мальчик. Вы не должны так себя вести, так говорить о нем даже за спиной. Это недостойно отца. — Он молчит, смотрит на меня, но не двигается, что удивительно, и я добавляю тихо, ставя точку в нашем разговоре, — и мужчины.

После этого разворачиваюсь и иду в комнату Вальчика, очень надеясь, что он не проснулся и не слышал этого всего.

— Чтоб вечером ноги твоей не было в моем доме, — тяжело падает мне в спину, но останавливаться не собираюсь.

И, в принципе, принимаю это.

Я влезла в его дом, принялась что-то выговаривать… Логично, что он меня вышвырнет… Странно, что не прямо сейчас, я бы не удивилась…

Захожу в комнату Вальчика, с облегчением вижу, что он по-прежнему безмятежно спит, присаживаюсь на край дивана и смотрю на милое детское личико.

Он очень похож на свою маму в детстве.

Тот же разрез глаз, носик курносый, веснушки, светлые волосы… Солнышко, как и сама Ланка.

Больно думать о том, что, если так пойдет дальше, то все изменится. Уже меняется. Уже в нем нет той сумасшедшей яркости, что была в его маме когда-то. Болезнь наложила отпечаток даже на такого маленького, едва начавшего свой жизненный путь человека.

Больно смотреть на его маму.

Почему она моет офисы?

Она же дизайнер!

Мы вместе с ней поступали на художественный факультет университета в моем городе, но потом, после того, как тетя Марина заболела, Ланка перевелась сюда…

Она должна была закончить уже обучение.

Я и правда летящая… Погрузилась в свои проблемы и беды и совершенно забыла о сестре.

Не отвечала она в соцсетях, я и не поднимала тревогу, уверив себя, что сестра просто вся в семье… И не подумала, что это неправильно, ненормально, вот так оборвать отношения…

Безответственная клуша.

Может, если бы раньше связалась с Ланкой, то смогла бы оказать помощь вовремя… И сестра не оказалась бы в такой ужасной ситуации.

Но я эти пять лет была полностью замкнута на себе, а потом еще и мама…

Я сижу, смотрю на Вальчика и слушаю, как передвигается по квартире Сергей.

Он тяжело топает, заставляя старый пол скрипеть, чем-то грохает на кухне, ругается…

А затем хлопает дверь, и становится тихо.

И я выдыхаю с облегчением.

Тяжелая, грубая энергетика этого мужчины давила даже на меня, постороннего человека. Что уж говорить о Ланке? О Вальчике?

Неудивительно, что сестра такая усталая, такая замотанная.

Он мало того, что не помогает, постоянно попрекая ее больным ребенком, так еще и просто энергию пьет, словно вампир…

Встаю, иду на кухню, чтоб приготовить завтрак Вальчику.

Конечно, хозяйничать в чужом холодильнике, особенно после того, как меня прогнали из дома, не очень хорошо, но, с другой стороны, меня же уже выгнали?

Второй раз-то явно не выгонят.

А ребенок проснется и захочет есть.

Горе-папаша не оставил ему завтрак.

Достаю яйца и молоко, взбиваю, прислушиваясь к звукам из комнаты.

Вибрирует телефон.

— Марусь, ты как там? — голос Ланки безжизненный, усталый, — вы так спали хорошо, не стала будить…

— Все хорошо, Лан, — бодро отвечаю я, — я тут у тебя чуть-чуть хозяйничаю, ничего? Вальчик омлет любит?

— Он все любит, — голос Ланки теплеет, — спасибо тебе большое… А то я не успеваю вернуться к десяти, покормить его… Тут авария на работе, чтоб ее…

Слышу, как у нее там фоном шумит вода, ругаются мужчины, но решаю не уточнять по поводу происходящего.

Мне кажется, Ланка сейчас явно не в состоянии что-то пояснять.

— Не волнуйся, я приготовлю покушать… И с Вальчиком погулять схожу, только скажи, где ключ…

— Марусь… Да не надо… — Ланка в явном замешательстве от моего предложения, — я вернусь в двум точно. Мне на другую работу потом бежать, так что…

— Лан, мне не в тягость… Он в коляске гуляет обычно?

— Да… Ключ у меня в комнате, в шкафу, в шкатулке маминой… Помнишь ее?

— Да, конечно, с лебедями, да?

— Да… — Ланка делает паузу, за время которой шум и голоса мужчин становятся громче, — этот… Ушел?

— Да, — спокойно говорю я, — все нормально…

— Ох… — выдыхает с облегчением Ланка, — а то я переживала, что он тебе что-нибудь скажет… Не обращай внимания на него вообще…

— Лан, не переживай, все хорошо, — с убеждением говорю я, — работай спокойно.

Она кладет трубку, а я на мгновение замираю, думая, что не представляю, как буду говорить Ланке, что Сергей меня прогнал из дома.

И что делать дальше, тоже не знаю.

Ясно только одно: больше я сестру в беде не оставлю.

Ехала я сюда в надежде на свое светлое будущее, а вышло… Вышло, как вышло. К тому же, может, помощь сестре и есть оно, то самое, светлое?

Глава 5

— А Матвей Игоревич со своими в Норвегию уехал… — секретарь смотрит на меня, и взгляд из-за очков в модной оправе почему-то кажется снисходительно-презрительным. Я нервно переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке. Тереблю рукав вязаной кофты, как-то очень остро ощущая именно сейчас, какая она старая и, если уж быть откровенной, страшненькая… Но ее вязала мама, еще десять лет назад, и кажется, что, когда я ее надеваю, мама незримо обнимает меня и гладит по плечам. Это мой талисман, если хотите. На удачу.