Чужой среди своих 2 (СИ)

— Не совсем, — поправил отец, сев рядом с ней и взял за руку, в другой сжимая эти чёртовы деньги… или вернее — статью, — Гостьи оставались одни, но не по одной.

— Уже легче, — бормочу я, — хотя… нет, ни черта!

— Не чертыхайся! — сдвинула брови мама, и, честное слово, я даже обрадовался её нотации! А то очень уж она… обмякла.

— Не буду, — легко соглашаюсь, — точнее — постараюсь!

— Миша! — ещё чуть больше отживела мама.

— Ну ма-ам… я ж не железный! Специально не буду, но если вырвется… — развожу руками, и мама разрешает мне ругаться — если вырвется! Всё, она снова с нами…

— Я почему чертыхнулся, — поясняю родителям, — что в общем, нет никакой разницы, оставались они одни, или нет! Они ж тут всё перетрогали и перещупали!

— Логично, — кивнул мрачный отец, успокаивающе поглаживая руку супруги, — Но вообще я эту версию считаю сомнительной, хотя нам нужно перебрать все, в том числе и не очень вероятные. Зачем им подбрасывать нам доллары, а вернее даже — тебе?

— Хм… — стало неловко, — Евгения Петровна, как мне кажется, очень уж на тебя запала.

Он поморщился и ответил не сразу.

— Да ну… — а потом задумался, морща лоб.

— Ещё как, — безжалостно добиваю я.

— Да это… — отмахнулся отец, — ты меня совсем уж за деревянного не считай! Понял… и не сказать, что мне это понравилось.

— Да уж! — вырвалось у меня.

— Просто не думаю, что это заигрывание дурацкое так далеко зайти могло, — уточнил отец.

— Я тоже не думаю, — соглашаюсь с ним, — но крышу, как мне кажется, ей сорвало напрочь, поэтому и считаю, что эта версия имеет право на существование. Дама она со связями, кручёная столичная барыга, живущая явно не на зарплату, так что, чисто технически, доллары у неё могут быть.

Мама фыркнула, но отмолчалась, только глаза сузились нехорошо, и я понял, что у Евгении Петровны неприятности будут в любом случае! А она хоть и столичная штучка со связями, но и мама непроста!

Если твой отец раввин, знакомый не только с Талмудом, но и с трудами по психологии, у тебя самой в анамнезе подневольная работа в Германии, а после — ссылка, когда вокруг и политические, и уголовники, и пособники нацистов, где само выживание становится задачей нетривиальной, волей-неволей научишься читать людей и…

… да, манипулировать ими.

Думаю, она прекрасно видела реакцию Евгении Петровны на супруга, но скажем так, заигралась…

— Не, ну это чересчур! — замотал головой отец, — Доллары, ну надо же!

— А вдруг? — пожимаю плечами, — Перемкнуло, допустим… только допустим! Я и сам считаю, что вряд ли. Но… меня ведь, если что, не посадят, так? Возраст и всё такое…

— Ну… вряд ли, — не слишком уверенно согласился отец, а мать вцепилась в подлокотники так, что будь на их месте горло Евгении Петровны, вырвала бы, наверное, к чёрту!

— Во-от… — тяну я, — а потом меня, скажем, задерживают, а к вам подходят и просят, к примеру, разойтись в обмен на…

Продолжать я не стал, очень уж неловко обсуждать с родителями ТАКОЕ, но меня поняли.

— Но это просто как вариант! — быстро дополняю я, стараясь не глядеть на них.

— Да поняли уже, — глухо сказал отец, на лице у которого всё ещё застыло такое выражение, будто он только что вынужден был поцеловать монументальную прелестницу из «Стройдетали».

— Но вернее всего — магазин, — продолжил отец после короткой паузы, — и вот здесь…

— Шантаж, — заканчиваю за него, — Схем, где может потребоваться несовершеннолетний для всяких афер, я навскидку с полдюжины могу придумать.

— Я побольше, — задумчиво добавила мама и усмехнулась как-то очень жёстко и незнакомо…

… и я подумал внезапно, что как же много я не знаю о родителях!

А они тем временем, переглядываясь и дополняя друг друга, без лишних слов начали классический допрос, мягко, но настойчиво выспрашивая меня о ГУМе, как два следователя. Я и раньше вроде бы не скрывал ничего, не считая, быть может, каких-то отчасти интимных, а отчасти неловких вещей, вроде шуточек «с подтекстом» от молоденьких продавщиц, или наблюдений, кто, с кем и когда уединяется в подсобке.

Несколько минут спустя я понял, что в памяти моей всплывают подробности, давно и напрочь, казалось бы, забытые, и которые я считал совершенно несущественными.

— Что значит, опыт, — пробормотал я после очередного выворачивания наизнанку моего сознания, — пусть даже и с другой стороны!

Снова переглянувшись, они как-то одинаково усмехнулись и расспрос, он же допрос, продолжился. На свет божий всё лезла и лезла новая информация и я сам диву давался — как же много я, оказывается, знаю…

… кто с кем спит… и к кому приходит за своим «пайком» участковый.

Кто из продавцов «в деле» как полноценный соучастник, а кто, вернее всего, просто закрывает глаза в обмен на жирный приварок к зарплате.

… крутящиеся вокруг КГБшники со своими играми, менты помимо участкового и прочая, ещё не опознанная братия, ведущая свои игры в этом гадючнике.

' — А ведь недавно, — мелькнула мысль, — работой мечты казалось! С-сука…'