Чужой своим не станет

– Разумеется, – положив на колени портфель, Кальтенбруннер извлек из него папку в кожаном переплете и протянул генерал-фельдмаршалу. – Здесь номера частей, их количество, тип, а также названия пунктов, откуда они прибывают. Получилось немало!

Генерал-фельдмаршал взял папку. Пролистывая страницы, он вчитывался в отдельные документы и одобрительно кивал. После чего положил документы на край стола рядом с другими бумагами.

– Сегодня же на совещании расскажу о новых данных нашей разведки. Не сомневаюсь, мы выработаем верное решение. А сейчас позвольте мне продолжить прерванную работу.

Обергруппенфюрер Кальтенбруннер поднялся:

– Рад был видеть вас в добром здравии, фельдмаршал. Я слышал, что вы получили контузию во время покушения на фюрера.

Отмахнувшись, Кейтель произнес:

– Она была совсем легкой. Со мной уже все в порядке. Честно говоря, я переживаю за фюрера… Я ведь был первым, кто подбежал к нему и помог подняться… Будем молиться, чтобы он поправился.

Взметнув руку вверх в прощальном приветствии, Кальтенбруннер вышел из кабинета.

* * *

Едва Русовой вернулся к себе, как прозвенел телефонный звонок.

– Полковник Русовой. – Некоторое время, все более мрачнея, он внимательно слушал абонента, потом ответил: – Это не может быть случайностью. Уверен, это по нашему ведомству, мы немедленно подключаемся, – и, не попрощавшись, положил трубку.

Несколько минут Русовой сидел молча, обдумывая решение, потом вызвал адъютанта и приказал:

– Позови ко мне капитана Романцева. Немедленно!

Тимофей пришел через пятнадцать минут. Выглядел он невозмутимо, и только излишняя серьезность выдавала в нем неудовольствие.

– Устраивайся, капитан, – Русовой указал на свободный стул: – Не забыл? Сегодня идешь на встречу с немецким агентом. Я тут для тебя подготовил группу, тебе с ними нужно переговорить, что и как…

– Товарищ полковник, задача предельно ясна. Если нет ничего срочного, я бы занялся другими делами.

– У тебя какие-то личные дела? – строго спросил Русовой.

Романцев уверенно выдержал строгий взгляд полковника, после чего спокойно ответил:

– Разве у меня не может быть личных дел? Они могут быть у каждого, даже на войне.

– Все так, – горестно вздохнул полковник. – Вижу, что не получается тебя задержать… Не ходи к ней. Нет ее больше.

– Кого вы имеете в виду? – предчувствуя недоброе, глухо спросил Романцев.

– Татьяну Ионову.

– С чего вы взяли, что я… Вы следили за мной?

– Никто за тобой не следил, – холодно ответил полковник Русовой. – Ты не забывай, где служишь… А потом, на передовой у нас каждый человек на виду. Тут мне только что позвонили… Убили Таню.

– Как убили?! – выдохнул Романцев.

– Ударом ножа в сердце. Очень точный удар, профессиональный. Таким ударам учат в разведшколе. Видно, она что-то узнала про этого гада, вот он ее и убрал. Прямо в полевом госпитале, никто ничего не видел, хотя народу там было много. Вместе с ней еще одного паренька зарезали, он уже на поправку шел. Непонятно, почему. Военная прокуратура сейчас этим делом занимается. Мы тоже подключаемся… Этого гада обязательно отыщем!

Тимофей Романцев болезненно поморщился, сердце защемило, как будто в него попал осколок. Дышать стало трудно, металл шевелился и колол при каждом вздохе, рана кровоточила.

«Как же так, Танюша? Почему? Несправедливо…»

– Ты как, Тимофей? – обеспокоенно спросил полковник.

– Я пойду, товарищ полковник.

– Может, мы без тебя попробуем этого абверовца встретить?

– Не нужно…. Справлюсь. Извините. Мне надо побыть одному.

Полковник понимающе кивнул:

– Понимаю…

Глава 23 Огонька не найдется?

Тимофей подошел к церкви без десяти шесть. Крепко побитая снарядами, без купола и барабана, она выглядела символом неповиновения – в ней шла служба, из темных оконных проемов доносилось стройное песнопение. По обе стороны от крыльца стояли несколько старух, двое стариков и какой-то сгорбленный юродивый в надежде получить милостыню.

Романцев, не будучи человеком верующим, отыскал в карманах мелочь и раздал по монетке каждому просящему, услышав в качестве благодарности: «Храни тебя Господь!»

Оно, конечно, не помешает, все-таки на войне…

Группа захвата из десяти человек подошла к церкви еще три часа назад. Понаблюдала издалека за прихожанами, авось объявится кто-нибудь подозрительный, и, никого не заметив, устроилась незаметно вокруг церкви, контролируя каждого входящего.

Романцев стоял у входа, чувствуя, что невольно привлекает к себе внимание. Возможно, следовало одеться как-то иначе, не так броско… Посмотрел на часы – стрелки показывали пять минут седьмого.

– У вас закурить не найдется? – неожиданно послышалось из-за спины.

Повернувшись, Романцев увидел сгорбленного юродивого. Внимательно всмотревшись в его лицо, неожиданно понял, что тот молод: в светло-серых глазах светились ясность и ум. Юродивому было не более тридцати пяти, еще несколько лет добавляла пористая кожа с въевшейся в нее пороховой гарью и всклокоченная, изрядно поседевшая борода.

Тимофей достал кисет с махоркой, протянул юродивому. Тот умело отсыпал табачок на заготовленный листочек бумаги, склеил края.