Чужой своим не станет

Рассвет подступил крадучись, с первым кукованием кукушки, напоминавшим незамысловатые позывные в радиоэфире, отправленные куда-то в чащу леса. А вот когда туман поднялся едва различимой дымкой над травой, неожиданно звонко и голосисто запел соловей, растревожив воспоминания о довоенной жизни.

– Товарищ капитан, – неожиданно подступил радист, оторвав Тимофея от дум.

По его взволнованному голосу Романцев догадался: произошло что-то важное.

– Что там у тебя? – прозвучало немного резче, чем следовало.

– Только что сообщили из передвижного пункта: немецкий радист вышел на связь. Вот его координаты, – он протянул офицеру листок бумаги.

– Понятно.

Тимофей вытащил из планшета карту, присел на бугорок и аккуратно обвел карандашом место выхода рации в эфир.

– Остальные группы уже вышли на место. Угол ошибки – до одного градуса.

– Это уже не страшно. Значит, мы ближе всех?

– Так точно!

– Теперь постараемся его не упустить! Отсюда до места километра три будет. Пока он передаст сообщение, пока получит ответ, пройдет еще как минимум полчаса. Думаю, если поторопимся, успеем застать их на месте.

Через несколько минут легким бегом отряд устремился к указанной точке. Все подвязано, все заправлено, в вещевых мешках не звякнет даже ложка. Двигались бесшумно, стараясь не наступать на сухие сучья.

Метров за тридцать до указанного места Тимофей распознал в гуще деревьев какое-то малозаметное движение. Поднял руку, давая сигнал остановиться. Разведчики дружно присели, в ожидании глядя на капитана, продолжавшего внимательно наблюдать за людьми, затаившимися среди деревьев.

Поманив к себе пальцем старшего сержанта, Романцев объявил:

– Там их двое. Больше никого не вижу. Радист в немецкой форме сидит у рации и записывает в блокнот. Рядом с ним в обмундировании бойца Красной армии – охраняющий. Ходит туда-сюда. Нам нужен радист, охраняющий вряд ли что знает. Убери его! А мы радиста возьмем.

– Понял, – охотно откликнулся Коваленко и, напоминая проворную ящерицу, скользнул по траве.

Романцев подал знак двигаться следом. Переползли через небольшой луг с высокой травой. Вползли в колючий орешник и замерли в ожидании. Немного сбоку за деревом расположился старший сержант, вытащил кинжал, примерился.

Капитан видел, как связист упаковывает рацию, прячет в нагрудный карман блокнот, а охраняющий, решивший, что его миссия завершена, закинув за плечо автомат, по-деловому скручивает цигарку.

Нож угодил ему точно в сердце. Табак просыпался в стоптанную траву, а клочок бумаги, уже послюнявленный, не успев долететь до земли, был подхвачен ветром и унесен в густо разросшийся куст малины. Диверсант завалился на бок и затих.

Прежде чем радист успел поднять голову, Тимофей сбил его с ног сильным ударом, повалил на живот и, завернув за спину руки, принялся стягивать запястья ремнем. Двое подскочивших разведчиков подхватили немца под руки, заставив его невольно крякнуть, и посадили на землю.

Старший сержант Коваленко подошел к убитому и резким движением вытащил из его груди нож; с видом брезгливости на губах вытер лезвие о его гимнастерку, оставив на бледно-зеленой ткани влажный бурый след. Уверенно похлопал по карманам диверсанта и удовлетворенно хмыкнул, отыскав в одном из них пистолет «вальтер». Повертел в руках, оценивая на вид. Добротная машинка, немцы понимают толк в оружии, этого у них не отнимешь.

– Совсем новенький. Годный к длительному применению. Вот только с этого часа пистолет будет служить против фрицев.

Пошарил по нагрудным карманам немца и выудил документы.

– Возьмите, товарищ капитан.

Тимофей вдумчиво пролистал бумаги. В «Красноармейскую книжку» вклеено два листа, на которых одинаковым почерком вписаны места последней службы. Одного этого достаточно, чтобы задержать подозрительного красноармейца до выяснения личности. Здесь же был продовольственный аттестат, командировочное удостоверение с туманной формулировкой «Для выполнения специального задания».

Возможно, комендантский патруль и не обратит внимание на подобные мелочи, но у опытного оперативника взгляд непременно зацепится за эти детали.

Так же энергично разведчик обыскал и радиста.

– Аусвайс, – проговорил Коваленко, протянув Романцеву серую книжечку.

Капитан, глядя на задержанного, прочитал:

– Soldat Ganz Samber. Funker?[18]

– Alles ist richtig[19].

Тимофей внимательно посмотрел на радиста. Длинный, худой, нескладный, на вид лет двадцать пять. Типичный баварец с характерной горбинкой на крупном носу. Руки сильные, с широкими крестьянскими ладонями, привыкшие к тяжелому труду. Наверняка из числа первых добровольцев, рассчитывавших заполучить в черноземных местах России кусок земли пожирнее, чтобы обзавестись собственным хозяйством. Где-то в глубине Баварии его дожидается крупная рыжая деваха с толстым задом (почему-то немцы особенно падки на таких), пожелавшая стать новоявленной помещицей! Сколько таких предприимчивых фрицев встречалось капитану за годы войны! Надо им русскую землю? Вот она вам, жрите! Она вам поперек глотки станет!