Чужой своим не станет

В последнее время немецкая агентура значительно активизировалась. На передовых позициях только и говорили о готовящемся контрнаступлении. Украинские фронты, ранее успешно развивавшие наступления, вдруг забуксовали и вернулись к оппозиционной войне. Белорусские заметно от них отставали. Такое положение дел связывали с глубокоэшелонированной обороной немцев, с топкими болотами, сложными для прохождения тяжелой техники, дремучими лесами, затруднительными для управления военными соединениями. Линию фронта между Украинскими и Белорусскими фронтами Ставка намеревалась выровнять.

Для немцев складывалась весьма благоприятная обстановка – воспользовавшись затишьем на фронтах, они принялись готовиться к серьезному реваншу.

Несколько дней назад в зоне деятельности Тринадцатой армии Первого Украинского фронта была задержана группа неизвестных, выдававших себя за местных жителей. Вот только предъявленные удостоверения оказались старого образца, что вызвало подозрение – они могли быть изготовлены техническим отделом Абвера, которому были неизвестны последние изменения в удостоверениях временного пользования.

Задержанные держались уверенно, но их рассказы выглядели добротно сработанной легендой. За пару часов не проверишь; ссылались на деревни, которые были сожжены, на жителей, большинство из которых были убиты, а те, что оставались в живых, разбрелись по родственникам. Были еще некоторые моменты в показаниях, которые настораживали: уж слишком они гладко говорили, буквально одними и теми же словами. Так не бывает, какие-то различия в показаниях должны присутствовать, а тут даже не придерешься.

Полистав протоколы допросов, полковник Трофим Николаевич Александров, начальник контрразведки Тринадцатой армии Первого Украинского фронта, решил для опознания задержанных привлечь арестованных немецких агентов.

На этом участке фронта работали диверсанты борисовской разведывательной школы, переехавшей незадолго до наступления Советской армии в местность Маллетен. Два года назад партизанами был захвачен начальник борисовской разведшколы, с ним хорошо поработали, и он выдал все, что ему было известно, включая информацию о высших чинах Рейха.

С его помощью военной контрразведке СМЕРШ удалось внедрить в преподавательский состав разведшколы своих людей, благодаря чему стало известно о каждой группе, забрасываемой на территорию Советского Союза. Значительная часть выпускников разведшколы впоследствии была захвачена военными контрразведчиками сразу же после приземления. Большая часть из них, имевшая на руках кровь советских людей, была расстреляна; другие – отправлены в лагеря; наиболее сговорчивые находились под арестом в расположении Первого Украинского фронта и привлекались в качестве опознавателей.

В ближайшее время опознаватели, одетые из соображения конспирации в форму солдат Красной армии, должны быть доставлены в штаб армии для встречи с задержанными субъектами. Если те действительно немецкие шпионы, опознаватели должны будут их узнать.

Написав короткую записку, полковник Александров вызвал адъютанта:

– Передашь коменданту: пусть приведут завтра опознавателей.

Едва адъютант удалился, как в кабинет вошел радист-шифровальщик лейтенант Кузьмин.

– Товарищ полковник, вам шифровка, – протянул он запечатанный конверт и немного тише добавил: – Из Центра.

Полковник Александров хмуро глянул на лейтенанта. По личному опыту он знал, что пакеты с грифом «Совершенно секретно» всегда создают дополнительные проблемы. Причем от таких посланий не открестишься, не положишь в дальний ящик, более того, по вскрытии конверта придется немедленно, с должным рвением приступить к исполнению изложенного там приказания. Другого от него не ждут!

Без спешки полковник Александров взял пакет, некоторое время держал его в руках, словно рассчитывая пальцами прощупать будущие неприятности, находящиеся внутри. Выдохнул, как перед первым глотком спирта, сорвал сургучную печать и вытряхнул на стол фотографию и несколько листков с протоколами допросов.

– Распишитесь, товарищ полковник. В получении, – лейтенант протянул ему официальный бланк.

Полковник размашисто расписался и безо всякой иронии поинтересовался:

– Так пойдет?

– Так точно! Разрешите идти?

– Формалист ты, лейтенант, – не то пошутил, не то укорил шифровальщика полковник.

– Инструкции, товарищ полковник.

– Ладно, ступай.

Стройный, длинноногий, в хромовых сапогах, собранных в голенищах гармошкой, Кузьмин больше походил на строевого офицера, чем на въедливого штабиста. Четко развернувшись, словно находится не в кабинете с затертыми полами, а на строевом плацу, лейтенант вышел из кабинета.

Ишь ты, служака!