ЧВК Херсонес

Ела она, как птичка, скорее, поклёвывала виноград, сыр, хлеб. Сам Земнов, наоборот, мог бы служить рекламой теории, что завтрак – важнейшая часть режима питания. Да и наш старшина на флоте как-то обмолвился: «Вот не успеешь поесть утром, а в обед вдруг война – и до ужина ты не дожил, голодный, как дурак».

Я мазал свежий хлеб маслом и мёдом, закусывал большущими чёрными сливами, мяса на столе не было, но, с другой стороны, как раз на шашлык и стоило бы разориться в Батумском порту. Думаю, там можно рассчитаться в рублях. Хотя сколько их там у меня осталось-то?

После травяного чая с традиционными крымскими сладостями все разошлись по своим комнатам. Только Денисыч в одиночестве остался за столом, его одежда ещё не высохла, а в другой я его и не видел ни разу. Но почему?

Мне впервые пришла в голову мысль о том, что нашему интеллигентному алкоголику действительно без разницы, в чём ходить. Возможно, у него просто не было смены одежды. Да и спал он где придётся, хоть у меня на полу, хоть в саду под скамейкой. Мне почему-то вдруг захотелось пробежаться до ближайшего магазина и купить ему хотя бы футболку в подарок. Но времени не было: стукнувший в мою дверь тяжелый кулак заботливым голосом напомнил, что построение в коридоре через пять минут.

«Куплю в Батуми», – сам себе пообещал я.

Из чистых вещей у меня оставались рубашка с коротким рукавом и те же джинсы. Нормально, мы в любом случае ненадолго едем. Сунул сотовый в карман, кроссовки на ноги – и вот я уже готов служить любимому музею!

– Э-э…

– Что?! – недоумённо фыркнула парадно одетая Гребнева – в облегающем розовом платье с рюшами, глубоким декольте и подолом на ладонь выше колена, – когда, выйдя в коридор, я уставился на большущий яркий чемодан на колёсиках, стоящий у её ног. – Нам, девочкам, всегда приходится брать с собой чуть-чуть больше вещей. Минимум две смены платьев, под каждое – туфли, сумочка и шляпка, плюс тонкая куртка или плащ (вдруг будет холодно), поэтому ещё кофточка и брючки, зонт от дождя, косметика, фен, домашние тапочки, купальник, большое полотенце, чулки, колготки, нижнее бельё под разные ситуации, ну и чисто утилитарные вещи типа тампонов и прокладок, поскольку, знаете ли, иногда циклы могут и сбиваться. Короче, кому я всё это объясняю, вам всё равно не понять.

– Я и не пытаюсь. Просто принимаю как данность. Так лучше?

– Нет, но хоть что-то. Другие часто неспособны и на такой подвиг.

– Кто говорит о подвигах? – к нам присоединился великан Земнов. – Друзья, не будем забывать о том, что вначале нам предстоит забрать «золотое руно», а уж потом мы можем отпраздновать свой выходной день в любой приморской таверне.

Из сада вышел знаток всех языков, его туника почти высохла, а вот сам он успел-таки принять перед дорогой. А поскольку я считаюсь его другом, именно мне предстояло реабилитироваться за «предательство», в смысле тащить его с собой, пока он пишет ногами весёлые кренделя.

Мы прошли по коридору не более пяти минут – два поворота, спуск вниз по лестнице – и вышли на тихий причал, где среди десятка скромных яхт стояло небольшое судно на подводных крыльях. «Ставрос», – прочитал я. Судя по названию, что-то связанное с быками, но перевод лучше спросить у Дини.

Экипаж – два матроса и капитан – встретили нас белозубыми южными улыбками, хотя Улисов и постукивал ногтем по стеклу наручных часов.

– Опаздываем на сорок пять секунд, господа пассажиры!

Наш могучий командир тут же полез за своими часами, но Светлана опередила его:

– Ах, простите, простите, простите! Это всё из-за меня. Никак не могла определиться, что надеть под вечернее платье – красное боди или белое, кружевные чулки телесного цвета или всё-таки чёрного? Я жутко раскаиваюсь! Хотите меня наказать?

Оба матроса вывалили языки на грудь, но капитан лишь расхохотался в голос:

– Узнаю Афродиту Тавридскую! Милая, ты в своём репертуаре.

– Вот и не доставай меня глупостями, дорогой друг, – ответно улыбнулась она, чмокая его в небритую щёку как старого знакомого. – Лучше представься нашему новому сотруднику. Его зовут Александр Грин.

– Какая честь! – Улисов резко протянул мне руку. – Тот самый?

– Жутко смешно, – согласился я. – Ежедневная шутка ещё с похода в первый класс.

Его рукопожатие было сухим и уверенным. Лицо капитана напоминало чеканные греческие профили. Волосы коротко острижены; короткая, аккуратная борода; закрученные усы; серьга в ухе; глаза синие, с прищуром; может, и вправду крымский татарин? Твёрдый взгляд человека, который знает, что делает. Тем не менее мне он почему-то показался хитрым и каким-то себе на уме, что ли, если так можно выразиться…

Тем не менее Земнова он тоже приветствовал как доброго приятеля, а с Денисычем вообще дважды панибратски обнялся, хлопая его по плечам: «Сколько лет, сколько зим, давно не виделись, пора бы посидеть в хорошей компании, поговорить по душам в баре, накатить как следует, вспомнить прошлые деньки» – и всё такое…