ЧВК Херсонес

Она отжимала мокрые волосы и была целомудренно одета в цельный красный купальник. Что всё равно не скрывало совершенных линий её фигуры, и трое-четверо мужчин на полупустом пляже едва не посворачивали шеи, глядя в её сторону.

Светлана подошла к нам, потрепала за косички девочек, а потом без всякого предупреждения жадно поцеловала меня в губы. Мои сёстры захихикали, показывая друг другу язык. Мы не обращали на них внимания, Афродита целовала меня в шею, в грудь, в солнечное сплетение, в живот и…

Я проснулся. Солнце било в окно. Голова слегка побаливала после вчерашнего, но я помнил, что мне, вообще-то, неслабо досталось. Небольшая, но заметная шишка на затылке только подтверждала нехорошие воспоминания. Меня крепко напоили и зачем-то шандарахнули по башке.

Однако рана на плече оказалась стянута новой аккуратной повязкой, незнакомый травный запах свидетельствовал о наличии какой-то мази под бинтами. Царапина на ноге заклеена широким пластырем. Неожиданно, но приятно.

– Похоже, обо мне кто-то позаботился…

Я высунулся в коридор, скрипнула захлопывающаяся дверь в комнату Гребневой. Значит, она уже освежилась и теперь мне можно захватить душевую. В общем, примерно через полчаса мне удалось полностью собраться, морально подготовиться, настроить себя соответствующим образом и вновь выйти в коридор.

На этот раз я помнил дорогу, это близко: прямо, потом налево и второй поворот направо. Не знаю, стоит ли говорить, что короткий запомнившийся маршрут привёл меня совсем не туда. Мягко выражаясь. Так-то если честно, то уже минут через десять бесплодных блужданий я выражался отнюдь не мягко и даже не по латыни. Есть ситуации, где русский мат практически незаменим в эмоциональном выплеске чувств.

И видимо, небеса меня услышали. Потому что в сумрачном коридоре вдруг совершенно из ниоткуда появился солнечный зайчик, запрыгав у меня под ногами, убегая и возвращаясь, словно предлагая следовать за собой. Я, конечно, сначала осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, откуда он, собственно, тут взялся. Но ни одной дырочки в потолке, в стене или дверном проёме, откуда бы мог струиться свет, не было. А зайчик был.

Короче, я пошёл. Буквально за две-три минуты он успешно вывел меня к кабинету директора. Весело попрыгал на позолоченной дверной ручке и пропал. Я даже не успел сказать ему спасибо. Ну ладно, очень надеюсь, что мы ещё встретимся.

Постучать я не успел, дверь раскрылась сама.

– Александр, дорогой мой, – Феоктист Эдуардович привстал из-за рабочего стола, приветливо протягивая мне руку. – Заходите же, мы вас ждём!

Кроме него в кабинете оказалась Мила. У её ног так же лежали два добермана, любопытствующе поводя острыми ушками. Видимо, на лице моём слишком явно мелькнула растерянность, потому что девушка неожиданно прыснула со смеху:

– Да не бойтесь вы уже, я не всегда такая жуткая зануда, как может показаться! И умею разговаривать не только гекзаметром, уж поверьте. Мои ангелочки тоже чрезвычайно милы, вы посмотрите, посмотрите на них… Это же пуськи и няшки!

Я обменялся коротким взглядом с доберманами. Они улыбнулись мне во всю пасть, полную адских зубов, искренне недоумевая, зачем их так обозвала хозяйка? Положа руку на сердце, один укус этих ангелочков – и ты в раю…

– А ведь он ни слова не сказал о вашем вчерашнем… м-м… недопонимании. Грин, может, и не столь красноречив, но его дела говорят за него! Думается, что это повод?

– Феоктист, ещё только утро, – укоризненно вздохнула девушка, закатывая глаза, но её брат многозначительно поставил на стол запотевшую бутылку шампанского. – «Севастопольский бриз», красное полусладкое?! Ну, тут надо быть полной дурой, чтобы отказаться…

Я был готов признать себя дураком, потому что отказался. Сколько можно! Тут уж либо работа, либо печень в банке с синькой. Но мне всё равно налили, и после первого же глотка я забыл, зачем вообще сюда шёл! Это было нечто…

– Александр, пока не забыл, вот, – директор протянул мне запечатанный конверт без адресата. – Ваша банковская карта «Мир», со Сбером до сих пор, увы, бывают проблемы. Аванс и премия уже зачислены. То есть там порядка трёхсот семидесяти тысяч в рублях.

Я не задумываясь отхлебнул ещё, потому что по договору вся зарплата была в двадцать пять тысяч. Музейных работников, исключая руководство Эрмитажа, вряд ли можно назвать богатыми людьми. Духовно – да, но не материально, и если здесь такие премии, то за это место нужно держаться зубами.

– Мы стараемся не терять ценные кадры, – значимо подмигнула Мила Эдуардовна. – Мой брат ещё не говорил вам о новом задании?

Я отрицательно помотал головой, до сих пор не в силах осознать упавшие на мой счёт суммы. Половину нужно отправить родителям, мне всё равно здесь негде особенно тратить. И какие-нибудь местные вкусняшки надо прикупить для сестёр. Спрошу у Денисыча, он наверняка всё здесь знает, посоветует, где что взять. Так что там насчёт нового задания?