ЧВК Херсонес

– Александр, я не в курсе, следите ли вы за международной обстановкой, но, уверен, есть вещи, о которых слышал любой. Я имею в виду выставку скифского золота из музеев Крыма, которая до сих пор находится в Голландии, в известном музее Алларда Пирсона, и по поводу её возвращения ведутся международные судебные дебаты.

Мне пришлось кивнуть и отхлебнуть ещё. Не то чтобы я был в курсе всех тонкостей, но об этой нашумевшей истории, конечно, слышал.

– Лично мы стоим на стороне правды, то есть если золото скифов взяли в Крыму, то в Крым оно и должно быть возвращено! Но на Западе сочли, поскольку разрешение на вывоз подписывало государство Украина, то именно ей как государству и должно быть возвращено музейное имущество. Что же нам остаётся?

Я протянул пустой бокал. Феоктист Эдуардович наполнил его, последовательно добавив себе и своей сестрице. «Севастопольский бриз» сделал своё красное полусладкое дело, и, кажется, сейчас меня можно было подписать практически на всё. Тем более что вопрос касался патриотической линии, а мои родители воспитывали нас в духе любви и верности к нашей обширной родине.

После третьего бокала шипучего вина на голодный желудок мне уже не так легко удавалось сфокусироваться на словах начальства.

– Вроде бы всё просто: откуда взяли, туда и вернули! Но ведь нет… По-ли-ти-ка! А мы, коренные крымчане, только страдаем от этого международного дебилизма. Александр, вы как хотите, но наш «Херсонес» далее не намерен терпеть этого западного самодовольства!

– Что нужно с-сделать? – послушно спросил я, пока сестра директора выливала в мой бокал остатки шипучего вина. По ходу, кажется, почти всё пришлось выпить мне: шампанское в их фужерах стояло почти нетронутым. Ох, ну вот как они это проворачивают?

– Вернуть!

– В смысле? Всё п-правительсто России, всё министерство международных отношений, Лавров и его команда не смогли вернуть скифское золото, а м-мы…

– А мы его просто украдём! – Мила грозно сверкнула глазами и хлопнула ладонью по столу, так что все три бокала подпрыгнули, а пустая бутылка резко бросилась горлышком вниз, прячась под столом, дабы не нарушать устоявшейся русской традиции времён наполеоновских войн: пустой таре на столе не место!

Всё, что было дальше, я помню неточно и смутно. Обратно через коридор меня сопровождали два кобеля с женскими именами Пуська и Няшка, но более добрых, милых и замечательных собачек я не встречал никогда!

Каким-то чудом, разведя руки в стороны и покачиваясь, как баркас Айвазовского, мне удалось выбраться в сад. Я трижды окунул голову в фонтан, ледяная вода реально отрезвляла. Завтрака на столе не было, никого из наших в саду тоже. Доберманы исчезли, хотя их языки на своей щеке я очень хорошо помнил.

Со второго раза у меня получилось сесть на мраморную скамью, уставившись взглядом в небеса, и задуматься, а так ли была неправа Мила?

Ну, просто если кто-то на время возьмёт мою вещь с моего же разрешения, а потом, решив, что я недостойный владелец, передарит её другому, то я буду крайне недоволен. Где взял, туда и верни. Все эти странные политические игры не могут иметь ничего общего с порядочностью и честностью. В политике же всё решает сиюминутная целесообразность.

Но, с другой стороны, культура и спорт всегда были вне подобных игр. Хотя нет, простите, спорт подмяли уже лет десять как. Музейное братство ещё держалось, но вот начинает сыпаться и оно. Почему?

Допустим, Эрмитаж или Третьяковка как музеи были доступны в правление Российской империи, также в годы советской власти, ну и далее – в наши дни современной России. Другим странам не пришло в голову расхватать коллекции зарубежного искусства на основании того, что власть сменилась.

Россия также не требовала вернуть из Киевского музея полотна Врубеля, Куинджи и Васнецова только на основании того, что республика стала страной, а это русские художники. Так почему, получив золото скифов из Крыма, где оно было найдено и атрибутировано, его намерены переправить на Банковую, где скифы и не ночевали ни разу?!

Это несправедливо. Но есть ли у нас хоть какая-то возможность исправить это честным путём? Переговорами, судами, апелляциями, воззванием к международным законам и здравому смыслу? Вопрос риторический, ответ короткий – нет. Хотя, как говорили римские философы, Salus reipublicae – suprema lex[15].

– Привет, бро, да ты в печали? – У фонтана нарисовался улыбающийся Диня. – Судя по остаточному аромату, ты уже неслабо принял на грудь, и без меня? Обидно, однако…

– Присаживайся, – я подвинулся на скамье, и он плюхнулся рядом.

– Где пил-то?

– Директор угощал, в честь премии. Хотя вроде как я шёл туда с другими целями, но ладно. Короче, ты не в курсе нашего нового задания?