Чжуанцзы

Разве ты не знаешь о времени истинных свойств? В древности жили люди из родов Юнчэн[84], Огромных Дворов, Дяди Повелителя, Срединных, Равнины Каштанов, Разводящих Вороных Коней, Создателей Колесниц, Пламенных Помощников, Священной Чаши и Жаровни, Вызывающих Пламя, Готовящих Жертвенное Мясо, Священных Землепашцев. В те времена «народ запоминал, завязывая узелки на веревках»[85], наслаждался, жуя свою пищу, любовался своей одеждой, был счастлив своими обычаями, довольствовался своим жилищем. «Жители соседних царств видели друг друга, петухи друг с другом перекликались, собаки отвечали друг другу лаем. Люди доживали до глубокой старости, но не общались друг с другом». В те времена царил истинный порядок.

А теперь дошло до того, что люди, вытягивая шею и становясь на цыпочки, друг другу сообщают:

– Там-то появился мудрец.

И, захватив с собой провизию, спешат к нему, покидая дома своих родителей, бросая дела государя. Следы их ведут через границы царств, колеи, проложенные их повозками, тянутся через тысячи ли. В этом – вина высших, пристрастившихся к знаниям. Когда высшие, не обладая учением, воистину пристрастятся к знаниям, они ввергают Поднебесную в великую смуту.

Как доказать, что это истина? А вот если растут познания насчет луков и самострелов, силков, стрел на шнурке и другого оружия, то птицы в небе приходят в смятение; если растут знания в области крючков и приманок, сетей и бредней, сачков и бамбуковых кубарей, то рыбы в воде приходят в смятение; если растут знания насчет загонов, ловушек и тенет, то звери на болотах приходят в смятение. Когда же растет умение лукавить и изворачиваться, изводить и порочить, устанавливать тождество и различие, твердость и белизну, то нравы ввергаются в смятение софистикой. Поэтому в Поднебесной каждый раз возникает великая смута и вина за нее ложится на пристрастных к знаниям.

Поэтому все в Поднебесной умеют стремиться к познанию неизвестного, но не умеют стремиться к познанию известного. Все умеют обсуждать то, что считается недобрым, но не умеют обсуждать то, что считается добрым, – это и ведет к большой смуте. Поэтому-то наверху и затмевается свет солнца и луны, а внизу истощается сила гор и рек; уменьшаются дары четырех времен года. Все вплоть до слабых червяков и малых насекомых утрачивают свою природу. Как ужасна в Поднебесной смута из-за пристрастия к знаниям! И так повелось со времен трех династий. Забыли простой, скромный народ и обрадовались хитрым, изворотливым краснобаям; оставили тишину и покой недеяния и обрадовались пустопорожнему многословию. Это-то пустопорожнее многословие и ввергло Поднебесную в смятение!

Глава 11 Предоставить каждого самому себе

Слышали о том, что Поднебесную следует предоставить себе самой, но не слышали о том, что в Поднебесной следует наводить порядок. «Предоставить» – из опасения, чтобы не извратилась природа Поднебесной, «каждого самому себе» из опасения, чтобы не изменились человеческие свойства. Если природа Поднебесной не извратится, а человеческие свойства не изменятся, разве нужно будет наводить в ней порядок?

В старину Высочайший стал наводить порядок, чтобы Поднебесная возликовала, люди возрадовались своей природе, и они лишились покоя. Разрывающий на Части стал наводить порядок, чтобы Поднебесная опечалилась, люди оплакивали свою природу, и они лишились радости. Но ведь жизнь без покоя, без радости не свойство человека. Разве без присущих человеку свойств можно долго продержаться? Нет! Такого в Поднебесной не бывало.

При чрезмерной радости у человека расходуется с излишком сила жара, при чрезмерном гневе расходуется с избытком сила холода. При перерасходе и жара и холода перестают правильно чередоваться четыре времени года, нарушается гармония прохлады и тепла, а эти нарушения причиняют вред телу человека. Он перестает различать, когда радоваться, когда сердиться, жизнь его лишается постоянства, мысли – удовлетворения, работа останавливается на полпути. Тут-то и возникают в Поднебесной заносчивость и немилость, превосходство и угнетение, а за ними появляются разбойник Чжи, Цзэнцзы и Хронист Ю. Если по всей Поднебесной награждать за доброе, с этим не справиться; если по всей Поднебесной наказывать за недоброе, с этим не справиться. Ибо Поднебесная велика, на всех не хватит наград и наказаний[86].