Clarity (СИ)

Седрик мог бы ему многое сказать, но не стал. На это у него не было времени.

Около недели у него занял поиск открытых порталов. Без змеиного чутья было тяжело, но человеческая сущность тоже давала свои бонусы, его больше не боялись обычные люди. Найдя, наконец, с помощью местных крестьянских мальчишек светящееся окно на северных развалинах, он с незнакомым ему трепетом в груди разбежался и впрыгнул в портал.

****

Корнелия потом объяснит девочкам всё, что случилось, сейчас хватает сил только на то, чтобы блаженно улыбаться, чувствуя в своей руке тепло руки Седрика. Она сама до конца не понимает, как так случилось, что он вернулся, а он не спешит объяснять, отнекиваясь лишь фразами, что у них будет еще время обо всем поговорить. Корнелия не возражает и старается идти с ним по улице в обнимку, оставляя как можно больше точек для соприкосновения. Наплевать, что их консьерж неодобрительно фыркает, отгораживаясь от них газетой, или что Урия многозначительно приподнимает брови, когда видит их вместе на углу улицы Сомерсета Моэма. У Корнелии очень много планов и еще больше она придумает, если Седрик будет продолжать на нее смотреть так.

Мама, кстати, осталась очень довольна правильным выбором дочери, позволяя Седрику оставаться допоздна у них дома. Пожалуй, отец слегка напряжен по поводу перемены настроения дочери, но это пройдет, ведь ее глаза так сверкают от счастья. Счастье переполняет ее и заставляет каждое утро срывать случайным радостным движением с окон тяжелые шторы, которые прежде не открывались по нескольку дней. В конце концов, миссис Хейл это надоест, и она снимет их вовсе, оставив полупрозрачный тюль. И есть только один вопрос, который беспокоит Корнелию, но она не решается говорить об этом, боясь спугнуть нахлынувшее счастье, пока Седрик, наконец, не заводит об этом разговор самостоятельно.

— Корнелия… Я не мог прийти раньше.

Она вздрагивает и удивленно округляет глаза. Разумеется, не мог… Только вот от этой его логики два долгих месяца боли и одиночества никуда не деваются. Она с готовностью кивает, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. Лучше пусть еще раз обнимет ее прямо сейчас, и она улыбается, приподнимаясь на носочках, но вместо поцелуя он выдыхает ей в губы:

— Я ничего не мог бы тебе предложить.

Всего два месяца назад Седрик был никем. Оборванец без имени, документов и влиятельных родных. Толкнув скупщикам пару своих побрякушек, Седрик вложился в успешную аферу и приобрел некоторое состояние. Тогда он занялся поисками обанкротившихся честолюбивых аристократов. Найдя подходящую семью, Седрик подделал нужные документы и еще раз вложился в выигрышное дельце. Змеиная сущность оставила его окончательно, однако, за всю сознательную жизнь он так сросся с ней, что кое-какие инстинкты у него остались. Он даже гордился собой, только вот Корнелия не задает об этом вопросов и не высказывает к этой теме интереса.

— Мне ничего не нужно было, — Корнелия пожимает плечами как-то слегка удивленно, что приходится говорить об этом, — кроме… Тебя.

С началом новой жизни, у Седрика периодически что-то происходило впервые. Будто человеческое сердце открыло для него всю широту спектра новых чувств. Вот и сейчас что-то внутри переворачивается, и Седрик понимает. Он не может этого объяснить, но внутренне он понимает, о чем говорит Корнелия и знает, что это самое правильное, что есть сейчас у них. Ему ведь тоже ничего кроме нее и не нужно?

— Прости меня, — шепчет он ей на ухо, притягивая к себе, и чувствует, что она улыбается уже искренне. — Я просто не умею пока по-человечески.

— Ничего, — ей приходится закусывать губы, чтобы не улыбаться, как полная идиотка. Влюбленная идиотка. — Я научу тебя.

Они идут по улице и уже, казалось, ничего не может омрачить или нарушить спокойствие в душе, только вот на улице, по которой они идут, стоит дом Элион Браун. И Корнелия уверена, что таких совпадений не бывает: они ведь так и не встретились ни разу за последние два месяца, Элион забрала документы из школы, а Корнелия не решилась ее навестить. И теперь случайно встретить Элион на улице кажется просто фантастическим.

Только вот после возвращения Седрика в жизни у Корнелии значительно увеличился процент немыслимых происшествий. На встречу шла такая знакомая фигурка девочки, хрупкий силуэт, и Корнелия напрягает зрение, чтобы убедить себя, что это не Элион. У нее это почти получается, пока девочка не поднимает глаза.

Элион всегда производила впечатление создания из хрусталя, но сейчас создавалось впечатление, что ее разбили и на скорую руку склеили. Мешок с костями. Бледная кожа приобрела желтоватый оттенок, а тонкие губы почти потеряли свой цвет, сливаясь с кожей. Она смотрела с вызовом, будто ожидая от Корнелии какого-то замечания. Раскаяние снова топит Корнелию, и она теряет дар речи от того, как многое нужно сейчас сказать. Элион точно так же, как и Корнелия, медленно умирала в одиночестве. И если для Корнелии Седрик умер героем, то Элион предали и выбросили, как использованную вещь. И сейчас Корнелия не знала, кому было больнее.