Come with the pain (СИ)

Больше всего Луи боится этого запаха. Мужской, какой-то хищный он проникает в лёгкие, занимает весь объём и, будто яд, разъедает. Жадными глотками Луи ловит воздух, но внутри лишь эта отрава.

Глаза закатываются, всё тело содрогается под напором другого тела, более сильного, уверенного в действиях. Парня прижимают к полу, и дощатое покрытие впивается в лопатки, причиняя больше боли. Так похожие на его, но всё-таки чужие пальцы сжимают горло, ногтями царапая кожу.

Секунды утекают, растворяясь в душном воздухе, и теперь в лёгких нет не только необходимого кислорода, но и запаха мучителя. Луи задыхается, и сопротивление ослабевает. Конечности немеют, отказываясь слушаться хозяина.

Мучитель чувствует, как силы уходят из юного тела, чувствует слабость и страх. Наклоняется ниже, вдыхая этот запах, и Луи скулит от ужаса, поджимая пальцы на ногах. В ответ лишь злой смешок. И никакой пощады.

Мужчина убирает руки с шеи Луи, выпрямляется. Ужас бьётся в груди, ломая рёбра, когда он стаскивает с торса белую майку, демонстрируя россыпь тату. Горячая желчь поднимается по горлу, скручивая тонкие стенки гортани спазмами. Терзатель кривит тонкие губы в злой усмешке, глаза отливают серебром в мечущемся по стенам свете свечей, когда его жестокие пальцы касаются пуговицы на джинсах. Словно подогревая его похоть, она слишком легко выскальзывает из петли. На громкий звук расстёгиваемой молнии Луи зажмуривается, сжимаясь всем телом в тугую пружину.

Резкий громкий звук будит Луи, заставив открыть глаза и уставиться невидящим взглядом в потолок спальни. В зазор между сдвинутых вместе штор пробиваются первые лучи солнца: чуть красноватые, обещающие ветреный осенний день.

Марево сна витает вокруг, не позволяя подняться и начать утро: мышцы ноют фантомной болью, пережитой много лет назад, а горло всё ещё сдавливает спазм, и пальцы… будто всё ещё сжимают его шею. Но Луи знает — они остались в прошлом.

Вдохнуть всё равно не удаётся.

Секунда. Ещё одна. Луи требуется время, чтобы прийти в себя после кошмара, заставить пальцы не дрожать от ужаса. Воспоминания той ночи преследуют его много лет, смешивая реальность и выдумку в подсознании, рождая во сне дикие картины боли, пропитывающие каждую клетку тела криком.

Если бы только у Луи была возможность, он бы зарылся с головой в одеяло, с удовольствием погрузился в пучину саморазоблачения и наслаждался жалостью к самому себе. Но такой роскоши у него нет.

Рывком, отбросив одеяло в сторону, Луи поднимается на ноги, с безразличием смотрит, как оно скользит по кровати и падает на пол. Он не наклоняется поднять, потому что Гарри нравится заботиться о таких мелочах: собирать разбросанные по дому вещи, находить потерянные предметы, застилать кровать. Эти незаметные для многих пустяки заставляют его чувствовать себя нужным.

Шум повторяется, и, сжав кулаки, Луи выходит за дверь. Внутри он чувствует себя разбитым на осколки, но не может позволить себе слабости. И, зайдя на кухню, убеждается в этом лишний раз.

Гарри выглядит плохо, с залёгшими под глазами глубокими тенями и потухшим мутным взглядом.

— Я разбудил тебя? — едва шевеля губами, спрашивает он. — Прости. Дурацкое утро, всё валится из рук.

Бормоча извинения, он пытается совладать с их блестящим металлическим чайником, но крышка не поддаётся, а вода льётся из крана сильным напором, подгоняя. Гарри прикладывает усилие, вырывая крышку, но сам чайник с громким металлическим скрежетом падает в раковину.

Физически больно наблюдать за таким Стайлсом, но у них обоих бывают эти дни. Луи привык.

Он выключает воду, забирает из дрожащих пальцев крышку, откладывая её в сторону.

— Иди сюда, малыш, — тянет он Гарри в объятия. Цепкие пальцы тут же впиваются в старую ткань домашней футболки. Лохматая нерасчёсанная голова находит своё место на его груди. — Ты спал ночью?

Лёгкое движение подбородка вместо ответа. Но Луи мог бы и не спрашивать, он научился видеть приближение этих периодов.

— Кошмары вернулись? — мягко спрашивает он. Гарри кивает, сильнее вжимается в его тело. Остаётся лишь вдохнуть побольше кислорода и быть стойким.

Он нужен своему мальчику. На слабость нет права.

ﻩﻩﻩ

Тёмные окна дома, будто провалы глаз мертвеца, смотрят на Луи, гипнотизируют. Он давно перестал бояться тьмы, осознав, что чудовище в ту страшную ночь явилось не из неё. Оно пришло из его собственного сердца. Пришло и сломало.

Повернув ключ в замке зажигания, Луи глушит мотор, расстёгивает кобуру: возможность сразу выхватить пистолет спасала ему жизнь не единожды. Рация хрипит помехами, но Луи передаёт диспетчеру данные, сообщает номер значка и адрес.

Когда он покидает салон служебной машины, бесшумно закрывая дверь, в проёме окна проскальзывает тень. В доме кто-то есть, и это не становится открытием. Луи чувствует его инстинктами.