Comedie de France

— Не стоит, — попытался возразить Кадан, — дальше некуда идти, да и дорогу я найду сам, — он помедлил и добавил: — Спасибо вам.

Рауль однако, казалось, не слышал его. Спешившись следом за Каданом, он помог ему открыть дверь, ведущую в театр — как будто тот не справился бы сам. И следом за ним вступил в полутемный, пропахший пылью зал.

— Не понимаю, — сказал он, следуя за Каданом, неторопливо бредущим вперед.

— Чего?

— Как тебе может нравиться здесь?

Кадан повел плечами.

— Не могу сказать, что я выбирал, но в этом мире встречается и куда худшая судьба.

— И эти юбки… — руки Рауля на сей раз бесцеремонно легли ему на бедра и притянули вплотную к себе, — не могу сказать, что они тебе не к лицу. Но разве ты доволен тем, кто ты для них всех?

Кадан задумался. Объятия Рауля не слишком беспокоили его — такое случалось с ним уже не в первый раз, а руки Рауля к тому же оставались бережны и пока не заходили слишком далеко.

— Если вы о женских ролях — то не могу сказать, что они так уж неприятны мне. Пожалуй, мне скорее не нравится играть слугу, — он чуть обернулся, заглядывая в глаза мужчине, — моя мать играла королев.

Рауль прищурился. Кадан предполагал, что сейчас он пообещает ему прослушивание в театре Мольера или что-то вроде того, но вместо этого Рауль спросил:

— Значит, ты готов принять на себя женскую роль?

— Смотря с кем, — быстро ответил Кадан.

Рауль усмехнулся и уткнулся носом ему в шею.

— Ты очень нежен… Но совсем не пуглив. Тебя еще не трогал никто?

Кадан покачал головой.

— Не более, чем вы сейчас.

— При такой жизни… Странно, что ты сумел избежать соблазнов.

Кадан пожал плечами.

— Меня никто не заставлял. А сам я не видел повода предаваться им.

— Я рад. Значит, ты будешь принадлежать только мне.

Кадан промолчал. Слова Рауля не понравились ему, но он помнил, что обещал.

— Поэтому, — продолжил он вместо ответа, — сегодняшняя ночь порядком напугала меня.

— Прости, — Рауль едва заметно улыбнулся и провел кончиком носа по его волосам. Волосы Кадана, правда, были жесткими от дешевого мыла, и не отметить это Рауль не смог. — Если ты доверишься мне — никто больше не посмеет тебя испугать.

— Я помню о своих словах, — серьезно ответил Кадан, — простите… я хотел бы переодеться. Вы отпустите меня?

Рауль покачал головой.

— Я же сказал, что провожу тебя. Я хочу посмотреть, где ты живешь.

Вот именно этого Кадан и не хотел показывать ему, но избавиться от Рауля явно было не так легко.

Они миновали зал, прошли по небольшому коридору, в который выходили еще две комнатки, и спустились в подвал, где находилась подсобка с соломенным тюфяком, на котором Кадан спал. Свет проникал сквозь окошко под самым потолком, но даже сейчас его не хватало, чтобы осветить и половины помещения.

— Здесь? — спросил Рауль.

— Только по ночам.

— А днем?

Кадан повел плечом.

— Днем хватает дел в театре, если же нет — я хожу на ярмарку, гуляю по рядам.

— Исключено.

— Исключено… что?

— Все. Этот тюфяк, например. У тебя от него царапины на плечах.

Кадан склонил голову.

— Только не надо устраивать скандал в театре. У меня от этого будет еще больше проблем.

— И не думал. Собирай вещи, и идем.

— Я не буду ничего…

— Тогда идем так. Все равно здесь нечего собирать.

Рауль потянул его за руку и потащил за собой обратно на первый этаж. Кадан, поколебавшись, решил не спорить — никогда не поздно сбежать.

Оказавшись на улице, Рауль не сразу сориентировался — явно бывал в этом районе не часто.

— Где здесь приличный постоялый двор? — спросил он.

— За углом.

— Это там, куда ты меня посылал шлюх снимать?

Кадан промолчал.

— Ясно, идем.

Рауль заставил его снова забраться на коня и повернул его в направлении Сен-Онорэ. Каменные дома здесь не каждому были по карману: по обе стороны тянулись по большей части старые, фахверковые, заселенные от подвала до чердака. Они так плотно прижимались друг к другу, что казалось — можно легко перепрыгнуть с одной крыши на другую. Номеров не было: прохожие, спешившие по узким улочкам вдоль ветхих, почерневших домов с источенными червями балками, нависавшими над перекрестками, ориентировались по вывескам лавчонок и харчевен.

Однако дом, у которого Рауль остановил коня, выглядел куда чище и свежей тех, что стояли по обе стороны от него.

Первый этаж его был каменным, а второй, третий и четвертый — деревянными. Верхние этажи слегка выдавались вперед, нависая над улицей. Окна выходили на улицу, а хозяйственные пристройки располагались во дворе.

Постучав в дверь, он дождался, пока хозяйка откроет. Та явно даже в маске узнала его, потому что зажала ладонью рот.

— Господин…

— Тихо, — перебил ее Рауль, — я привел постояльца. Нам нужно несколько комнат и слуга для него.

Хозяйка быстро закивала. Кликнула горничную и приказала отвести Кадана на второй этаж, Рауль же остался договариваться о цене.

Войдя внутрь, Кадан сразу же оказался в главной комнате, куда от порога вело несколько ступенек. Она, очевидно, служила хозяйке гостиной и столовой, а за ней шла другая, поменьше, откуда доносился запах тушеной птицы. Низенькая дверца в углу вела в погреб.