Constanta

Со своим мужем, отцом Илоны, она рассталась ещё когда та была ребёнком. С тех пор они практически исчезли из жизни друг друга. Через общих знакомых до неё доходили слухи о его отъезде за границу, работе якобы в торгпредстве и даже новой семье. Она была бы рада, если бы эти слухи оказались правдой. Их совместная жизнь не сложилась, но каждый имел право на счастье. Своё счастье она нашла в дочери и работе. Хирург. Женщина на страже чужих жизней. Гроза отчаяния и боли. Днём и ночью. Коллеги-мужчины, боготворя, готовы были пасть к её ногам при первом удобном случае. Однако случай не предоставлялся. В этой жизни её выбор был определён. Ею самой и, как она полагала, судьбой.

Тихим поздним вечером маленькая кухня двухкомнатной квартиры в старой кирпичной пятиэтажке на улице с радужным названием Благодатная была полна света.

Илона сидела перед матерью. Они пили чай.

– Что, доча, съездили?

Илона зажмурилась.

– Ой, времени не заметила. Будто слетали.

– Нравится он тебе?

– Да.

– Не торопись говорить ему об этом.

– Он знает.

Мать внимательно посмотрела на дочь.

– Нетрудно было догадаться. – Пригубила чашку. – Что-же, тогда в добрый путь.

Илона готовилась ко сну. Живой Стёпа стоял перед глазами. Исхудавший, растерянный, с улыбкой до ушей. Первые минуты встречи. Перед поездкой она решила, что не даст ему никакого шанса пустить руки в ход. Железная решимость и опора в виде Вики были на её стороне. Она готова была держаться. Кто знал, что вид, запах и тепло любимого окажутся сильнее…

Постепенно вокруг лужайки рос частокол железных столбов. Рыбкину не терпелось увидеть хотя бы фрагмент будущего вольера и он велел как можно скорее приварить к столбам несколько рам из сетки. Пирамида рам лежала в полной готовности неподалёку. Пока бригада обедала, двое взялись за работу. Сняв с верхушки пирамиды раму, Боронок понёс её к двум столбам, где наизготовку в амуниции сварщика замер Грош.

– Как варить начну, ты на сварку не гляди, – предупредил Грош. – А то неровён час – схлопочешь зайчика.

– Что за зверь?

– Раз-два слепанёт, потом слезу будет сутками вышибать – такой вот зверь.

Боронок примкнул раму к столбам и, держа её на весу, послушно отвернулся.

Грош опустил маску, чиркнул электродом по столбу, высекая искру, и удовлетворённый, принялся за дело.

Сварка длилась минуту-две, как вдруг Боронок, казалось, слившийся единым целым с железом, встрепенулся.

– Слушай, Грош, кажется, лихорадит меня.

– Чего? – спросил Грош, не прерывая сварки.

– Трясёт, говорю.

– Это ток. Так и должно быть. Сыро вокруг. – Грош прервал работу. – Выравняй-ка раму чуток, – скомандовал он.

Боронок исполнил команду. Решив помочь рукам, в качестве дополнительной опоры подсунул под раму ногу. Вспышка, разряд и сильная конвульсия сотрясла его с пят до головы.

– А-а-а! – закричал он, едва удерживая раму.

– Держи! – рявкнул Грош, тыча электродом. – Держи, пока не прихвачу.

Сноп искр, трескучий ослепительный свет, железо, калясь и плавясь, поплыло ручьём лавы. Столб и рама насильно соединялись между собой.

– Всё, – выдохнул Грош, поднимая маску.

– Ух, – ответил ему Боронок, убирая ногу из-под рамы.

Уставившись на твердеющий шов, Грош молча порадовался своему мастерству. Взглянул на Боронка.

– Сыро сегодня, – почесал лоб он. – Надо пережить.

Сварка продолжалась. Одна рама, другая, третья… Рука Гроша, вооружённая электродом, подрагивала, методично круша, плавя и смыкая части железа. Отдача терзала Боронка.

– Грош! – вскрикнул он, извиваясь от очередного разряда.

– Чего?

– Ой-ё-ёй!

– Сыро, – отвечал Грош.

– Грош!

– А?

– А-я-яй!

Устав от жалоб, Грош остановился. Поднял маску.

– Маетно тебе?

– А сам попробуй!

– Сам?! – вскричал Грош. – Да где он, этот ток? Покажись!

Являя собой живой пример железного бесстрашия, он ткнул в воздух обгоревшим электродом.

То была последняя капля. Немедля в ответ Боронок вцепился в раму, бешеным усилием оторвал её и поднял над головой.

Короткое замыкание.

Сварщик, открыв рот, замер.

Бум-м-м, упала брошенная рама.

– Живца нашёл? – прохрипел Боронок, судорожно кривя лицо и разминаясь. – На тебе!

Грош сорвал маску и в сердцах бросил её наземь. Всё вышло из-под контроля. Конец работы. Конструкция требовала немедленного заземления.

Помимо свиней на ферме постоянно находились двое солдат-срочников. Полностью освобождённые от службы, они шефствовали над животными, обслуживая их, ухаживая и потакая всем капризам. За такую близость к свиньям парни были вынуждены мириться с участью отверженных, живя и трудясь в зоне отчуждения. Граница нарушалась лишь самостоятельными выходами на кухню, да визитами повара. Повар находил на ферме убежище и покой, свинари же получали от него свежие новости и гостинцы. Союз зижделся на крепкой взаимовыгодной основе. Присоединилась к данному союзу и проводящая свои трудовые будни на ферме бригада.