Constanta

Совсем скоро он скажет, что все это ошибка, и он просто сорвался. И тогда мне останется только удавиться с горя. Но Довлатов пока пребывал в слишком сильной эйфории от произошедшего взрыва, от этого буйства физики между нами, чтобы соображать. Поэтому он нес самую настоящую ересь, которую, я уверена, говорит любой мужчина для усыпления бдительности девушки. В общем, упражнялся в самом любимом мужском занятии – вешании лапши на уши, да с таким убеждением в голосе!

Но я не верила. Точнее, изо всех сил заставляла себя не верить, хотя очень хотелось. Я знала, печально знала, что ждет нас дальше. Он забудет эту интрижку как страшный сон, как неровный шаг в темноте, который рано или поздно совершает любой мужчина, и вернется в семью, все хорошенько обдумав. Со мной не может произойти такого чуда, чтобы он, единожды переспав, еще и полюбил меня, и ушел ко мне. Меня не за что любить, я недостойна этого. Знаем мы такое, проходили.

– Ты нужна мне, Яна, – тихо и хрипло произнес он, касаясь губами и бородой уголка моего рта. – Как же сильно ты мне нужна. Ты давно мне небезразлична.

– Неправда, – отстранилась я, – тебе нравятся только мои щеки…

– Щечки, губки, глазки – все чудесное. Но разве это самое главное? Любая внешность меркнет перед силой твоего характера. Ты абсолютно не как другие. Ты иная каждым своим качеством. Поэтому ты нравишься мне вся.

– И как давно, Константин Сергеевич? – ехидно спросила я.

– Я не знаю, как давно. Помню лишь момент, когда осознал это. Мне кажется, я долго отказывался в это верить.

– И когда же?

– Первый раз, когда увидел кровь на твоих ладонях, – он сжал мои руки, сложив у себя на сердце и улыбаясь от этого так, будто то было для него самым великим счастьем. Он говорил еле слышно. Его глубокий грудной голос словно и не покидал легких, а передавался мне вибрацией. Сама не знаю, как разбирала его слова. – В один миг я прокрутил свою жизнь перед глазами и понял, что эти ладони… твои ладони в капельках крови – самое страшное, что я видел. Я так сильно испугался за тебя. И отчетливо понял, что могу потерять, но не хочу этого, просто до отвращения не хочу.

Да, черт возьми, это были такие банальные слова, которые можно прочесть в каждой книге, услышать в каждом фильме, но как мне было им не верить, не впускать их в свою душу, не давать им разрастись в ней, когда я ощущала пальцами ровное и счастливое биение сердца этого человека? Сердце может ошибаться, но оно никогда не врет. А его сердце теперь стучит в унисон с моим.

– Костя, я… – я была настолько ошеломлена, что не знала, что сказать.

– Второй раз я окончательно убедился, когда… – Довлатов ухмыльнулся, смущенно и загадочно одновременно, – да ты, наверное, и сама тогда все заметила.

– Может, и заметила, да уж точно не посчитала это тем, чем оно было, – с сожалением проговорила я.

– Знаешь, видеть, как ты обнимаешь и целуешь другого мужчину… это… – Довлатов прижал меня к себе что есть мочи, я сомкнула руки у него за спиной и положила голову на грудь – на этом уровне его тела заканчивался мой рост. – Это все равно как видеть, будто все, к чему ты стремился, разбивают одним ударом, когда ты в шаге от цели. Внезапное осознание того, что ты не успел схватить то, что для тебя предназначено самой судьбой – мучительно. Я думаю, мои эмоции было легко прочесть прямо на лбу, – усмехнулся он. – Не умею скрывать сильные чувства. Никогда не умел, да и не считаю это нужным. Твой друг должен был заметить. Он прямо-таки следил за моей мимикой.

– Он и заметил, а не я. И он рассказал мне об этом после. Да только я не поверила. – Мы так и обнимались, я – сидя на парте, он – стоя передо мной. И какая-то необыкновенная искренность и доброта витали между нами дымными клубами, заволакивая сознание – мое и его, словно теперь у нас одна душа на двоих. – Почему ты ничего не сказал раньше?

– Я не хотел… опасался, – в его голосе прорезалось сомнение.

– Чего? – насторожилась я, нахмурившись. Неужели такой мужчина, как он, может в себе сомневаться? Сомневаться в том, что может понравиться мне? Немыслимо.

– Что мое чувство окажется далеко не взаимно. В чем я в принципе и убедился, когда ты ворвалась ко мне с кольцом. Я скрывал все, потому что боялся самого сильного разочарования в своей жизни. Твоего безразличия ко мне.

– Костя… – я всхлипнула, роняя на его грудь горечь всех мучений, пережитых, как оказалось, зря за эти месяцы. – Ведь я боялась того же самого… Даже не боялась – я была уверена в том, что ты – счастливый женатый мужчина, которому никто не нужен, тем более, чувства такой простой студентки, как я.

– Скажи мое имя. Так, как ты сказала только что, – сладким шепотом умолял он, еще больше сжимая меня в тисках.

– Костя, – прошептала я со всей возможной теплотой. Счастливее меня в тот миг не было никого. – Костя. Мой Костя.

– Как давно я мечтал об этом, – прошептал он, откинув голову назад, будто благодарил небо, и таким растроганным я его себе раньше даже представить не могла.