Contra spem spero

— Математику — да, с бухарестским номером давайте подождём двадцать минут — пока пан Симович с семейством не выедет за пределы вашего окреса — хотя, конечно, лучше бы в идеале ему покинуть и Злинский край. Но, к сожалению, двадцать минут — это всё, что у меня есть. После истечения этого срока те плохие люди из БМВ, о которых я говорил, могут войти сюда, чтобы напомнить мне о кое-каких обязательствах. Надеюсь, полиция окажется быстрее…. Да, заодно мы пока решим, что будем делать со словенским гражданином Дедичем.

— А кто это? — удивлённо спросил пан Блажек.

— В данный момент — это я. — Улыбнулся Одиссея.

— Вам надо уехать из Виловиц тихо и … как это будет по-русски? — незаметно. Так?

— Так. И так же тихо и незаметно перейти чешско-польскую границу. А потом так же невидимкой проехать всю Польшу и тоже тихо и незаметно пройти польско-белорусскую границу.

Пан Блажек почесал подбородок.

— Это будет… это будет непросто. Очень непросто…

Одиссей кивнул.

— Совершенно верно. Именно поэтому наше командование посчитало необходимым привлечь вас.

Пан Блажек вновь почесал подбородок.

— Сейчас я вас могу отвезти в свой домик — по дороге на Слушовице. Там никто не живёт уже пять рок…. Это моего отца дом.

— У вас какая машина?

— «Октавия». А что?

— Плохо. Слишком открытая Желательно, чтобы меня никто в вашей машине не видел.

Директор кивнул.

— Я понимаю. Моя машина стоит у задний вход. Под козырёк. Я её разверну и поставлю так, чтобы из дверей можно было сразу лечь сиденье. Там спанбонд — для парники. Мы позвоним по всем телефонам, что вы указали, потом я заведу вас к машине. Через коридор к библиотеке — по нему никто не ходит. Вы ляжете на задний сиденье, под спанбонд, наверху я поставлю коробки из рассада. Я сажаю цветы… — Немного смутившись, пояснил пан Блажек. А затем продолжил — с чуть виноватой улыбкой: — Вам там будет неплохо. Жарко, но не долго. Все увидят, что я везу рассаду к дому отца. Это обично. Это никто не удивит. А во дворе дома я вас выведу незаметно — там високий забор.

— А дальше? — Первая часть плана Одиссею понравилась — по ходу, этот педагог вполне грамотный дядька…

— Дальше что-то будем думать. Я звоню пану Франтишеку?

— Математику? Да, звоните.

Пан Блажек поднял трубку, набрал номер и настороженным голосом произнёс:

— Franta, naproti škole je zvláštní auto, jak si myslíte, že to, co tady dělá?[7]

Выслушав ответ своего собеседника, пан директор сказал:

— Pokud si myslíte, že je správné — výzva![8] — положил трубку и, взглянув на Одиссея, кивнул: — Сейчас будет вызывать. Он тоже удивлён эта машина.

Одиссей глянул на часы. Пятнадцать минут из двадцати, отведённых Абдулом на потрошение школы, истекло. Звоним в Бухарест и переходим на нелегальное положение…. Полиция, понятное дело, ничего с Абдулом и водителем не сделает, максимум — заберёт для выяснения. Вряд ли в этом захолустье есть собаки, натренированные на наркотики…. Хотя полиция вполне может заподозрить арабов в наркоторговле — чай, во всех фильмах они этим занимаются…. А вот в этом случае открываются неплохие перспективы…. Положим, ничего полицейские не найдут, и Абдул сможет позвонить Умару и доложить о сбое в работе; что будет делать этот Умар? Предположим, у него под рукой есть ещё несколько человек — устроил же кто-то нашим хлопцам автокатастрофу? Но вряд ли у него много людей — от силы десятка полтора. Пока он их соберёт, пока вызволит из полиции Абдула, пока решит, что делать — часа три пройдёт, не меньше. Тевзеев за три часа уже будет в Польше, так что с этим всё нормально. Я уже обживусь в доме отца этого Блажека…. Отцы-командиры будут знать, что я перешёл на нелегальное положение — значит, начнут готовиться тропить мне «зелёнку»… пока, правда, неясно, как.

— В Бухарест будем звонить?

— А? Что? Извините, пан Рудольф, задумался. Да, звоните!

Директор набрал номер, подождал, пока на той стороне снимут трубку — и заговорщицким тоном произнёс:

— Бабушка приехала!

Одиссей про себя улыбнулся — пан Блажек явно не читал «Момент истины»… а зря!

Директор с важным видом выслушал ответ, продиктовал несколько цифр — повторив их по три раза — а затем, положив трубку, встал из-за стола, выглянул в окно и, удовлетворённо кивнув, бросил Одиссею:

— Едем! Полиция уже на месте. Проверяют документ у ваших друзей…

— Хорошо, едем. Что вам ответили из Бухареста?

— Что рады. И что сегодня дедушка, возможно, приедет суда.

Одиссей опешил. Левченко в Чехии! Вот это удача! Если шеф здесь — стало быть, в Москве придумали, как ему из этой гостеприимной Моравии свинтить. Очень уж тут ему стало неуютно…

* * *

— Максим Владимирович, только что получены добрые вести. Нашёлся наш странник! Крапивин может сообщить своему другу с юга то, что собирался сообщить. Более препятствий для этого не существует!