Contra spem spero

— А что тут выдюживать? Ему ж никто никаких заданий не даёт, его дело — отсидеться в европах, с чистыми документами…. Тут главное — чтобы он не засветился где-нибудь сдуру. Если б мне кто такую тропу подготовил во времена оны — я бы своему счастью до самых Виловиц не верил бы. Справиться!

Пожилой хозяин кивнул.

— Тут я с тобой согласен, — а затем, помолчав несколько минут, добавил озабоченно: — Меня в этом деле только одно смущает — деньги зятёк мой через албанскую фирму строительную отмывал, и через этих же албанцев счета в Цюрихе открывал. И они прекрасным образом в курсе — сколько дуболом этот бабок упёр, и где их положил. — Налил себе коньяка, выпил единым махом, выдохнул. — И скажу тебе, Володя, честно — не столько меня прокуратура наша тревожит, сколько эти нехристи. Уж больно много они знают…

Глава первая

* * *

— Эгер хайятта ми?[1]

Что? Вот чёрт, голова, как будто свинцом налита, в ушах глухой шум, все вокруг в какой-то пелене…. По ходу, ранение у него не смертельное, хотя… Кто эти черти в «песчаном» американском камуфляже? Не американцы — точно; у тех, конечно, в армии всякой твари полно, но такого, чтобы из пяти военнослужащих все пять носили кудрявые семитские бороды — это вряд ли, перебор, Да и форма у этих какая-то старая, изрядно ношеная, что называется — «второй срок», в такой солдаты — хоть американские, хоть наши, это без разницы — ходить брезгуют, чай, не оборванцы какие-нибудь, регулярная армия.… А эти хлопцы, по ходу, донашивают это шматьё за кем-то, и, стало быть, они — НЕ армия; вот только кто?

— Эгер тюрк аламат?[2]

Настойчивый, зараза…. Что ему ответить? И на каком языке? Кажись, отвечать придётся — эвон как он решительно мне в бок автоматом тычет…. Любопытство его, вишь, разбирает. Ладно, отвечу, всё одно ни хрена не понимаю, что он там балакает…

— Украина. — Я ж украинец по паспорту…. Хотя…. Где тот пачпорт? По ходу, не у них, точно — раз любопытствуют так настойчиво. Где-то у меня в карманах? Если бы был — эти, в камуфляже, ещё вчера вытащили бы; хотя и редко я в сознание приходил, но помню, как они меня тщательно шмонали после перевязки…. Телефон забрали, с которого я последнее письмо отправил. Деньги — ну, это мелочь, сотни полторы от силы…. Чёрт, куртка! Паспорт — в куртке! В нагрудном кармане! А куртку, помнится, перед самой заварухой одел Туфан…. В ней его, кстати, и успокоили — шесть или семь пулевых, как минимум три — смертельных, в голову…. То есть украинец — выходит, как раз покойный Туфан Сарыгюль, а я, получается — турок? Хорош турок, три слова по-турецки….

Допрашивавший осклабился.

— Украина? Наташка? Давай-давай?

Дались им эти наташки…. Да, ничего не скажешь, шлейф после себя наши бабы оставили в Турции и в прочих египтах — стыдобы лет на сто, не меньше.… Хотя, по ходу, то, что я — украинец, его вроде как обрадовало. Ладно, посмотрим, что будет дальше.

Дальше в палатке появился давешний доктор — который позавчера, сразу после короткого, но яростного огневого боя, делал ему перевязку. Ничего, опытный, чертяка….

Доктор уверенно уселся у его импровизированного ложа, посчитал пульс, послушал сердце, осмотрел перевязанную рану, перебросился парой фраз с охранником — чёрт его знает, на каком языке! — а затем, достав из саквояжа пачку одноразовых шприцов и несколько коробок с ампулами, деловито принялся готовить укол.

Что этот эскулап ему собирается колоть, интересно? Переливание крови вчера он ему сделал весьма ловко — а, учитывая, что происходило это в голимой пустыне, то даже мастерски — а сегодня, судя по склянкам, будет вкачивать глюкозу и ещё что-то, не разобрать, что там на них написано…

Игла шприца вошла в предплечье махом, он практически ничего не почувствовал. Доктор ловко опустошил один шприц, второй, третий…. По телу вдруг разлилось мягкое тепло, боль, до сих пор нудно терзавшая раненое плечо, исчезла, вместо неё он почувствовал вязкую истому. Обезболивающее, по ходу, весьма неслабое…. Однако здесь не церемонятся с подбором медикаментов! Хотя — медикаментов ли? Странная реакция организма…. Как будто его накрывают невесомым пуховым одеялом. Что ж так в сон тянет? Глаза закрываются помимо воли, слабость в конечностях, шебуршание доктора всё дальше, дальше…. Спать, спать…. Аллаху ак….

* * *

Ага, кузов грузовика. Давешний часовой — дрыхнет, привалившись к борту. Штабель деревянных ящиков в противоположном углу, судя по всему — из-под какого-то военного имущества; на полу — груда чего-то вроде палаток, какое-то железо…. Жаль, что темно, не разберешь, что на этих ящиках написано — а что написано, видно, белеют какие-то буквы…. Сначала показалось, что стоим, но теперь ясно — по едва слышному гудению мотора и трансмиссии, по подрагиванию кузова — нет, не стоим. Куда-то едем — причём едем медленно, осторожно. За бортом — глухая ночь, в прорезь брезентового тента видать иссиня-чёрное небо с хороводом ярких, совсем не русских, звёзд. Холодно, чёрт!