Corona Borealis (СИ)

Стоя у чужого крыльца, я долго смотрел на черёмушные ветви. Они медленно покачивались, кивая чуть красноватыми листьями и что-то нашёптывая на эльфийском.

Потом я отвернулся и пошёл прочь от дома, в существовании которого больше не было смысла.

 

 

*

 

 

А у отшельника двадцать собак...

Он живёт вверх по реке, в маленькой хижинке, и в лес всегда ходит с посохом.

С таким посохом, как у меня, например - с длинной кривой палкой, которая удобно ложится в руку. Палка это самая обыкновенная, безо всякой резьбы, росписи и тому подобное. Лишь у верхнего конца её красуются отпечатки зубов Малыша.

Так уж вышло, что самый захватывающий вид в этой деревне достался одному маразматичному деду, который травит бездомных собак, чтобы они не лезли в его паршивый, в сущности, никому не нужный огород. Проходя мимо, я всегда останавливаюсь, чтобы сетчаткой глаза впитать этот драгоценный пейзаж. Остановился я и сейчас, опершись о палку, через забор глядя на блестящий залив у далёкого плёса реки.

Старика я заметил не сразу.

- Эй, ты же с тринадцатого дома? - окликнул он, и я повернул голову. Сгорбленный и полностью седой, он стоял за калиткой со старым мобильным телефоном в руке. - Как отец?

- Нормально, - ответил я. - Жив.

- Хорошо, раз так. Подойди-ка сюда - мне нужна помощь.

Я не сдвинулся с места.

- А что такое?

- Не работает эта штука, не звонит. Я не вижу ничерта, не понимаю, может, деньги кончились или со связью что.

Дед выглядел немощным, он был худ, лёгок и, возможно, чем-то болен. Старость проскальзывала в его неверных движениях, во вздувшейся на виске вене, в слишком тихой, будто шелестящей речи. Я медленно огляделся по сторонам - никого. Удобнее перехватив палку сухой рукой, я подошёл к деду и к его проклятому телефону.

- Покажите, - сказал я.

Было совершенно очевидно, что телефон умер, в причинах я разбираться не хотел. Он не включился и после моих манипуляций. Пока я изображал деятельность, дед склонился над замком калитки, почти цепляя его носом, открыв мне беззащитный лысый затылок, и что-то бормотал ("Надо менять, надо менять..."). Ни разу он не посмотрел мне в глаза. Я до боли сжал палку в ладони. Щурясь, я рассматривал отвратительные складки на его шее. С какой-то холодной уверенностью я думал, что удара этот лицемерный урод не переживёт.

Отсчитав три вечности, я медленно поднял посох.