Cosa Nostra, история сицилийской мафии

Спустя несколько дней основанные Мори «межрегиональные» силы полиции по борьбе с мафией предприняли облаву на участке, включавшем в себя Бизакино, Корлеоне и Контесса Энтеллина. Были арестованы более 150 подозреваемых, среди которых оказался и дон Вито. Его крестный сын поехал к одному местному землевладельцу, у которого хотел получить поддержку, но ему вежливо объяснили, что «времена изменились». Так наступил конец царствования дона Вито. Вскоре против него выдвинули обвинение в давно забытом убийстве. На состоявшемся в 1930 году суде он принял смиренную позу, а его адвокат сделал жалкую попытку привести знакомый нам аргумент в пользу своего подзащитного. Перечисляя свидетельства того, что его клиент при любых обстоятельствах ведет себя честно, адвокат сделал следующее заявление: «Мы должны прийти к заключению, что либо Вито Кашо-Ферро не является мафиозо, либо что мафия, как на то часто указывают ученые, является бросающимся в глаза проявлением индивидуализма, формой пренебрежения, в которой нет ничего безнравственного, низменного или преступного». Похоже, сирокко вновь задул в тот момент, когда судья назначил обвиняемому пожизненное заключение. Дон Вито умер в тюрьме в 1942 году.

Очевидно, Мори считал, что предпринятые им крутые меры окажут воздействие не только на запуганных мафией сицилийцев, но и на самих мафиози. Вскоре после того, как в мае 1926 года был арестован дон Вито Кашо-Ферро, Мори пригласил всех охранников земельных участков провинции Палермо на тщательно срежиссированную церемонию приведения к присяге на верность. Тысяча двести охранников построились в боевой порядок на небольшом холме неподалеку от Роккапалумбы. Лишь двое из приглашенных не смогли принять участие в этой церемонии по состоянию здоровья, о чем свидетельствовали предоставленные ими медицинские справки. Перед тем как выступить с речью, Мори осмотрел шеренги собравшихся: впредь им надлежало защищать частную собственность, действуя от лица государства, а не мафии. Военный капеллан отслужил мессу подле установленного на открытом воздухе алтаря, а затем напомнил охранникам, что им вскоре предстоит дать очень важную клятву. Мори объявил, что каждый из присутствующих может покинуть церемонию, если он не готов дать присягу. После этого он повернулся спиной к собравшимся. Никто из них не пошевелился. Снова повернувшись лицом к аудитории, «железный префект» зачитал текст присяги. Все как один охранники произнесли слово «клянусь». Под звуки военных маршей и фашистских гимнов они один за другим двинулись вперед, чтобы поставить подписи под текстом присяги.

Спустя год такому же обряду подверглись те устрашающего вида люди, которые охраняли цитрусовые рощи Конка Д'Оро. В конце церемонии, чтобы хоть как-то отметить их лояльность новому режиму, им, как бойскаутам, вручили латунные значки с изображением перекрещенных винтовок на фоне оранжевого бутона.

Следует сказать, что за этой пропагандистской кампанией стояла расчетливая политическая стратегия, целью которой было склонить землевладельцев на сторону режима. Хозяева некоторых крупных участков несомненно оценили усилия фашистов, направленные на то, чтобы осадить слишком самоуверенных охранников и gabelloti. Во многих случаях, как например во время осады Ганджи, Мори добился успеха благодаря тому, что применил в отношении землевладельцев весьма традиционный метод оказания давления с целью заставить их выдать преступников, которых они укрывали. В более общем смысле Мори ставил себе целью привлечь население на свою сторону, но не с помощью правосудия, а через применение силы. В результате репрессиям подвергались все слои населения. Подобная практика была слишком хорошо знакома островитянам. Менее чем за три года с момента начала кампании Мори приблизительно 11 тысяч человек были арестованы, причем 5 тысяч только в провинции Палермо. Невозможно себе представить, что все они были «людьми чести» или членами бандитских сообществ. Даже один из тех судебных обвинителей, которые были вовлечены в войну против мафии, считал, что наряду с преступниками арестовывают и честных людей.

За крупномасштабными облавами последовали столь же грандиозные судебные разбирательства. Наиболее громкие из них проводились в атмосфере запугивания. Мори подвергал цензуре отчеты прессы о ходе судебных процессов и стремился показать, что любой защищающий мафиози сам является членом мафии. Поэтому часто дело заканчивалось обвинительным приговором, что и требовалось фашистам. Дуче с гордостью объявил парламенту, что тот главарь мафии, который наговорил ему дерзостей в Пиана деи Гречи, получил длительный срок.