Cosa Nostra, история сицилийской мафии

К одному из широко разрекламированных успехов Мори привело заурядное дело о краже осла в Мистретте. Это дело оказалось хорошим примером той двойствености, которую носили репрессивные меры фашистов в отношении организованной преступности. Кража осла заставила полицейских выдвинуть и отработать целый ряд версий, пока они наконец не нагрянули в контору богатого адвоката и политика Антонио Ортолевы. Там они обнаружили девяносто подозрительных писем с описанием различных сделок, в том числе и сделок с какими-то «седлами», а также обращений, поступивших со всех концов Сицилии с просьбами вмешаться в судебные разбирательства, действуя на стороне «молодых студентов». Решив, что эти письма являются зашифрованными и имеют прямое отношение к кражам скота, полиция арестовала преступников. Но на самом деле шифр был совершенно неясен. Возможно, в письмах шла речь об оказании обычных конфиденциальных услуг, и таким образом они могли свидетельствовать лишь о заурядной политической нечистоплотности, а не о причастности к организованной преступности. Но возглавляемая Мори полиция не стала утруждать себя подобными сомнениями. Было объявлено о том, что Антонио Ортолева является не кем иным, как главарем «межрегиональной мафии».

Вскоре версия получила подтверждение. Один человек, объявивший себя членом бандитской шайки, направил субпрефекту Мистретты письмо с сенсационными признаниями. Он утверждал, что с 1913 года в конторе Ортолевы регулярно проводились заседания суда мафии. Под председательством Ортолевы главари мафии – как идеологи, так и отъявленные головорезы – решала судьбы тех, кто им мешал. Вскоре этот информатор был застрелен в сельской местности. В августе 1928 года 163 члена «межрегиональной мафии» предстали перед судом. Ортолева не появился на предварительных слушаниях, сославшись на болезнь. Судья распорядился, чтобы его осмотрели два врача. Они пришли к весьма недвусмысленному заключению: «Ортолева обладает нормальным телосложением, у него нормальная температура. Нет никаких отклонений в работе его дыхательных путей и сердечно-сосудистой системы. Его нервные окончания и органы чувств, как и его умственные способности, находятся в здоровом состоянии». Через два дня Ортолеву нашли мертвым в камере.

Остается неизвестным, была ли смерть Ортолевы результатом нечестной игры, однако с определенностью можно утверждать, что ему так и не представилась возможность занять должное место в этой истории или раскрыть других замешанных в ней лиц. Ортолева мог либо возглавлять существовавшую в Мистретте преступную организацию, либо просто попасть в зависимость от преступников. В последнем случае он был вынужден, в большей или меньшей степени действуя против своей воли, обслуживать их интересы. Быть может, его убили, чтобы исключить возможные признания, которые могли выдать высокопоставленных лиц, находившихся в непосредственной близости от верхушки режима.

В деле о «межрегиональной мафии» осталось достаточно неясностей. Хотя многие из проходивших по этому делу явно не были праведниками, все же непонятно, удалось ли им действительно создать первоклассную организацию по образу той, что существовала в Западной и Центральной Сицилии. Возможно, они были всего лишь проигравшими в борьбе между местными группировками. Однако в 80-х годах XX века Антонио Кальдероне (тот самый pentito, который оставил столь душещипательные воспоминания об ужасах эпохи фашизма) назвал членом Коза Ностры потомка одного из главных обвиняемых в Мистретте.

Несмотря на все эти сомнения, в идеологической обстановке конца 1920-х годов суд мог вынести только один вердикт. Цена пропагандистской кампании по разоблачению заг говора «гигантской централизованной мафии» оказалась слишком высока: 150 человек были, как и требовалось, признаны виновными в создании преступной организации.