Cosa Nostra история сицилийской мафии

Памфлет барона Турризи Колонны является ценным источником информации благодаря тесным связям барона с мафией; и Турризи Колонна пишет лишь об одной «многочисленной секте». Впрочем, его мнение могло основываться на кругозоре, ограниченном окрестностями Палермо, и потому не может считаться решающим для остальной Западной Сицилии. В полицейских рапортах периода 1860–1876 годов перечисляются разные банды, враждовавшие между собой в сицилийских городах и деревнях. Правда, отсюда нельзя сделать вывод о существовании многих мафий: ведь междоусобицы, о которых идет речь, легко могли возникнуть и внутри организации, как доказывают примеры из жизни современной Коза Ностры.

Как бы ни относиться к этим свидетельствам, сам факт их наличия заставляет задаться следующим вопросом: если мафия существовала уже в 1860-е и 1870-е годы и если современные историки располагают подтверждающими это данными, то неужели жившие в те времена не имели этих данных, позволяющих разобраться в том, что такое мафия, и изыскать способы борьбы с нею? К 1877 году в Италии имелись памфлет Турризи Колонны, результаты парламентского расследования восстания 1866 года, работа Франкетти об «индустрии насилия», меморандум доктора Галати, адресованный министру внутренних дел, и многие другие материалы. Почему же никто не сумел воспрепятствовать мафии? Отчасти ответ состоит в том, что у итальянского правительства было в ту пору слишком много иных забот. Но главная причина — куда более постыдного свойства. Год 1876 представляет собой своего рода водораздел: в этом году мафия сделалась неотъемлемой частью итальянской системы управления.

Индустрия насилия

В расследовании, которое проводили Леопольдо Франкетти и Сидней Соннино, было что-то английское. Оба молодых человека восхищались британским либерализмом, а Соннино получил свое имя от матери-англичанки. Прибыв на Сицилию, они очутились в краю, где большинство населения говорило на совершенно непонятном диалекте. В университетах и литературных салонах, оставшихся за спинами Франкетти и Соннино, Сицилия воспринималась как загадочное место, известное прежде всего из древнегреческих мифов и зловещих заметок в газетах. Поэтому молодые люди заранее готовились к тяготам и всякого рода неприятностям, твердо решив при этом составить как можно более полную карту неизведанных территорий. Среди оборудования, которое они привезли с собой на остров в марте 1876 года, были магазинные винтовки, пистолеты большого калибра и восемь медных тазов (по четыре на каждого). Тазы предполагалось наполнять водой и ставить в изножье походных кроватей, чтобы отпугивать насекомых. Поскольку вдали от побережья дорог почти не было (а те, что имелись, находились в ужасающем состоянии), путешественники часто ездили верхом, выбирая маршруты и проводников в самый последний момент, чтобы избежать возможных нападений.

Из двоих меньше иллюзий относительно Сицилии было у Франкетти: двумя годами ранее он побывал в аналогичной экспедиции на юге материковой Италии, поэтому представлял, чего можно ожидать. Однако Сицилия заставила его с «неизбывной нежностью» приникать к винтовке, притороченной к седлу. Позднее он писал: «Эта обнаженная, монотонная земля словно придавлена таинственным и зловещим бременем». Заметки, которые Франкетти делал во время путешествия, были опубликованы лишь недавно; из записанных им историй две в особенности помогут объяснить, почему он испытал шок, столкнувшись с Сицилией.

Как гласит первая запись 24 марта 1876 года, Франкетти и Соннино добрались до города Кальтанисетта в Центральной Сицилии. Там они узнали, что два дня назад в соседней деревне Баррафранка был застрелен священник; по утверждениям местных чиновников, эта деревня считалась оплотом мафии. В шестидесяти метрах от того места, где был убит священник, стоял свидетель — новичок на Сицилии, правительственный инспектор из северного города Турина, которого прислали взимать налоги с помола. Этот инспектор подбежал к умирающему священнику и услышал последние слова: священник обвинял в своей смерти собственного двоюродного брата.

Немало обеспокоенный случившимся инспектор вскочил на лошадь и помчался к карабинерам. Затем он сообщил о гибели священника его семье, причем не стал обрушивать на них горестную весть прямо с порога, а позвал за собой: мол, священнику требуется помощь — и по дороге открыл правду. Домочадцы священника поблагодарили инспектора за сочувствие и объяснили, что убийство стало итогом двенадцатилетней вражды священника и его двоюродного брата. При этом сам священник, человек весьма обеспеченный, пользовался в деревне дурной славой из-за склонности к насилию ф по подозрениям во взяточничестве.