CoverUP

— Я же тебе рассказывал. Договорился заранее с татуировщиком в салоне, благо, он тоже со странностями, пошел мне навстречу, проникся проблемой. Потом я напился до беспамятства и сделал. Хотел преодолеть этот страх в себе. Думал, поможет. На самом деле, я ничего не помню. Проснулся утром в гостиничном номере, голова раскалывается, тошнота подкатывает, в глазах темно. Пока в себя приходил, мне не до татуировки было. И не до фобий. А потом за давностью происшедшего, вроде, уже и незачем….

Таня опять покачала головой.

— Ты, наверное, все-таки глупый. Или ещё из детства не вышел. Не хочешь пробовать научные методы, специалистов не слушаешь, а всякую фигню — типа татухи в неизвестном сарае, рискуя жизнью, всегда готов сотворить.

— Да никакой там не сарай. Вполне приличный салон. Чистый. И татуировщик — нормальный мужик.

Ринат посмотрел на свою татуировку. Круг, в который заключен крест. «Это заявка на совершенство», — сказал мастер, когда они обсуждали, что именно необходимо наколоть Ринату. — «Или, по крайней мере, стремление к нему». — «Что именно?», — не понял Ринат. — «Сам круг. Мандала — колесо мира. В анкхе — египетском знаке вечности, круг и есть символ вечности, а крест — жизни». — «Значит, крест в круге?». — «Вы же хотите победить свою фобию? Значит, считайте, что мы острые грани жизни заключаем в вечный ограничитель. Так что не заморачивайтесь на символах. Важен результат».

Ринат отгонял от себя видения, каким именно образом наколка попала на его плечо. Его опять замутило. Второй приступ подряд? Такого с ним никогда раньше не было. Таня с возрастающей тревогой посмотрела на него. От её сарказма не осталось и следа.

— Ты опять побледнел. Что происходит?

Ринат оперся о спинку дивана, сел.

— Я себя последнее время как-то не очень хорошо чувствую. Мне кажется, что здесь ещё что-то другое….

Он с ужасом ощутил, что на плече, там, где подживала не доставляющая ему до сих пор особых хлопот татуировка, что — то колет, сначала тихонько, но все настойчивее вспарывая кожу. Ринат охнул и схватился за плечо. Знакомый по многолетним приступам жар, на этот раз непривычно интенсивный и реально жгучий, распространялся словно от очага поражения от татуировки по всему телу. Таня непроизвольно сделала несколько шагов в его сторону.

— Тань, посмотри, — уже бился мелкой дрожью Ринат, — посмотри…. Крест порвал круг, так? Он порвал круг?

Ринат уже кричал в диком ужасе, животном ужасе перед разрушением того, что только что было им, целым. Он чувствовал, что острые грани креста, вырвавшиеся на свободу, режут его от плеча все глубже и дальше, что их главная цель — расчленить его пополам.

Таня подскочила, схватила его запястье, проверила пульс, сунула, невесть откуда взявшуюся у неё таблетку валидола под язык.

— Дыши, Ринат, дыши. Медленно, глубоко, молодец, вот так дыши, так….

— Посмотри, посмотри.… Там! Что там?

Таня увидела, что на руках Рината становятся ярче от прилившего жара странные красные пятна. Ещё несколько минут назад они были бледны, еле различимы и незаметны, но теперь нарастали кровавыми кляксами, кажется, по всему телу.

— Ничего нет, ничего. Все так же, как и минуту назад, — голос жены был спокоен и размерен. Во время приступов она разговаривала с ним четко и ласково, как с маленьким ребенком.

— Крест…. Он порвал, крест, — Ринат начал задыхаться, каждое слово давалось ему с трудом. — Круг…

— Да нет же, нет. — Она взяла его за плечи, мягко надавила, укладывая на диван. — Там все в порядке. Все на месте. И круг, и крест.

— Кровь… Он разрезает….

— Нет никакой крови. Все чисто.

В подтверждении своих слов Таня провела ладонью по его плечу и показала руку. Ладошка была розовая, пухлая, без всяких признаков крови на ней. Ринат боролся с ярким реальным ощущением лезвия, вспарывающего его тело и доводами рассудка. На миг ему стало совсем плохо, он потерял, кажется, сознание. Очнулся от резкого запаха нашатыря. Таня уже по привычной схеме приводила его в чувство. Раздался звонок мобильного телефона. Она посмотрела на Рината вопросительно.

— Возьми, — все ещё задыхаясь, сказал он. — По работе… Может, важно….

Таня взяла одной рукой его разрывающийся громкой мелодией мобильник, второй продолжала делать сразу несколько дел: непрестанно вытирала его мокрый лоб, по которому опять побежали капли пота, проверяла пульс, поддерживала голову, когда он пытался откашляться.

— Да, — торопливо и вопросительно произнесла она. — Он не может подойти. Его жена. Да. Кто? Кто вы? Почему вы кричите?

Ринат даже сквозь волны паники увидел, как удивленно округлились её глаза.

— Необычного? У нас всегда все необычно. Приступы? Прямо сейчас. Слушайте, я не могу с вами сейчас говорить. Мужу плохо. Это шутка? Хорошо, давайте свяжемся вечером. Я отправлю вам номер моего скайпа. Хорошо. Нет, не надо Скорую, я сама умею снимать. Что? Отравление? Чернилами для татуажа? Смертельно? О, боже!