CoverUP

В памяти услужливо повеяло густым запахом опадающих и лопающихся на земле яблок. И, вспоминая смеющуюся Аиду в фартуке, расшитом петухами, с большой ложкой, капающей густым янтарным сиропом, Яська подавила в себе рыдания. Такая она, жизнь, что не поймешь, где в ней черное, где белое. Все так намешано.

— Оставь мне ключ, — решительно озвучил Ларик мысль только что пришедшую ему в голову. — Я сделаю в доме ремонт. Все переделаю, и это будет только твой дом.

— Ага, — Яська хихикнула, незаметно (как ей казалось) смахивая навернувшиеся слезы, — по всему дому руны и черепа. Или — черные квадраты, как у твоего… этого… как его…

— У Честера Ли, — догадался Ларик с полуслова. — Ты имеешь в виду «blackout»….

Он опять прищурился на заходящее солнце.

— Только нет. Обещаю: как бы мне ни хотелось внести что-то свое, я сделаю ремонт в твоем стиле. Хочешь, в стиле супер-модели?

Яська покачала головой и смущенно призналась:

— Я отклонила предложение. Знаешь, Ларик, я поняла, что мне совсем этого не хочется.

Ларик вытаращил глаза:

— А что тогда?

— Я…. Я пойду в медицинский. Хочу вернуться сюда уже специалистом и работать с Алиной.

— В морге и с трупами?! — глаза Ларика уже просто вылезли из орбит. И имени Алины он до сих пор спокойно слышать не мог. Кажется, они так и остались неприятелями на всю оставшуюся жизнь.

— С несчастными жертвами.

— И как ты им сможешь помочь? — язвительно спросил друг. — Жертвам-то, поди, уже вообще все равно.

— А их близким совсем нет. Всегда нужно восстанавливать справедливость. Выявлять истинное из-под наносного. Проявлять реальность из иллюзий и галлюцинаций. Алина, между прочим, — Яська, несмотря на некоторую пафосность момента, рассмеялась, — обложилась психологическими книгами о фобиях, и пытается вывести теорию, что у каждого человека есть свой пунктик, завязанный на глубинном патологическом страхе. И умение их просчитывать, может помочь ей в её работе. На самом деле, мне кажется, она, впечатленная этим очень нестандартным с её точки зрения преступлением, пытается найти фобию у себя. Какая-то очень личная заинтересованность в ней явно присутствует.

— А… — при упоминании об Алине Ларик как-то сразу потерял интерес к разговору. Яська опомнилась, и попыталась вернуть непринужденную беседу в свое русло:

— В общем, говоря твоим языком, я хочу уметь распознавать самый тщательно замаскированный рисунок прошлого. Мастерски выявлять любой cover up. Какой бы красивый рисунок ни лакировал старую боль.

— И зачем? — в общем-то, Ларик на самом деле уже знал ответ, и вопрос прозвучал очень риторически.

Яська не ответила, но подумала о том, что тщательно спрятанное и похороненное прошлое может прорваться в любой момент. А прорвавшись, ударить по человеку и тем, кто его окружает, с особо жестокой силой. И чем раньше выявишь эту опасность, тем менее болезненно распрямится эта туго затянутая пружина.

А Ларик…. Ларик хотел ещё что-то сказать, и может даже что-то очень ехидное, но неожиданно увидел, как заходящее солнце красит выцветшие до бледной голубизны синие волосы Яськи в совершенно фантастический цвет.

— А ты красивая, Яська, — еле слышно даже для самого себя, с удивлением произнес он.

Яська даже не услышала, что он ей сказал, в то время, как на Ларика словно упало озарение. И он понял вдруг, что перед ним сидит вовсе не боевая подруга детства, а прекрасная девушка. Гадкая полуухмылка клювом Каппы промелькнула у него в подсознании, но Ларик уже ничего сделать не мог. Как-то странно у него уже застучало сердце. И Яськины глаза в один миг приобрели необыкновенную глубину, в которую он вдруг согласился падать до бесконечности. Но он ещё тут же подумал, что ей об этом не скажет. По крайней мере, сейчас. Вот, может, следующим летом, когда она опять вернется. Ведь Яська всегда возвращается.

КОНЕЦ.