Crysis. Легион

— Пророк в конце… э-э… наверное, отчасти повредился в уме, в последнее время уж точно. За определенный предел интеграции с Н-2 шагнуть трудно. Не всякий сможет. Тебе, наверное, пока беспокоиться не о чем. Пророк же носил его на себе слишком долго, я даже и не знаю в точности сколько. После Лингшана он исчез, испарился вчистую. Перестал доверять Харгриву, сумел отключить следящую схему и… — Голд поднес пальцы к губам, затем растопырил, помахал — будто воздушный поцелуй на прощание, — Конечно, туда послали команду. Но — ни пришельцев, ни наших парней, ни Пророка. А место спеклось до стекла. — Натан рассмеялся невесело. — Я так и не смог узнать, кто же это сделал… Думаю, Харгрив уже тогда винил меня. Не то чтобы я персонально отвечал за Пророка, но я был там, понимаешь? Неважно, сколько лабораторных симуляций прогонишь, прямо на поле боя прототип всегда дров наломает, это первейший закон любых испытаний. И вот я торчу в одной камере со всеми этими тяжеловесами от спецопераций, эдакий очкарик на побегушках, присмотреть, как там вводные для Н-2 и нет ли каких багов. Если комбинезон в аут уйдет, кого еще винить? Меня и приставили, чтоб подобного не случилось. Потом мы все посчитали Пророка трупом, но это полбеды. Беда явилась, когда пошли сообщения от него. Текстовые, голосовые, отследить невозможно, каждые два-три месяца подарочек из ниоткуда. К примеру, «у меня тут рвануло, жаль, тебя здесь не было». И прочее в том же духе. Насколько мне известно, больше ничего никому, даже его оператору. Вот Харгрив и подумал, что я тут как-то замешан. Пророк хоть и оперативник первейшего разряда, но хапнуть комбинезон у него бы ума не хватило, это уж точно. Я сумел доказать, что вовсе не хочу украсть секретные технологии — правда, это было не так уж и трудно, у «ХаргривРаш» есть машины, способные распознать ложь даже по частоте движения век, не говоря уже про многое другое. Но все равно моя карьера в «Призме» накрылась медным тазом. Ну, так или иначе, мы узнали, что Пророк не валяется трупом на дне какого-нибудь каньона в джунглях. Но мы его не видели, он никогда не появлялся, и я не представляю, сколько времени за прошлые три года он провел в комбинезоне. По-моему, он эту проклятую штуку так никогда и не снимал, а это значит… э-э…

Снаружи донесся грохот чего-то огромного, упавшего неподалеку. Голд потряс головой, пытаясь сосредоточиться.

— Самое главное, он захотел явиться сейчас, после такого долгого отсутствия. Я не работаю больше на ХР, но, кажется, он только мне и мог доверять. Потому и вошел в контакт. Говорил, несет что-то, способное спасти наш несчастный, замученный мир. И вот передо мной ты, и в руках у тебя нет коробочки с ленточками и ключа от сейфа тоже нет. Ты притащил ко мне всего лишь дерьмовый комбинезон.

Я вспоминаю: «Отыщи Голда, Натана Голда. Это все, что я могу теперь сделать, ты — это все, что я могу сделать. Прости, брат, прости, я уже весь. Оно теперь на тебе, все до конца».

Очкарик из «Призмы» встает — медленно, будто на плечах вся тяжесть мира.

— Итак, начнем?

***

Оно где-то в комбинезоне, без сомнений. Как Натан говорит: «Информационный пакет, запрятанный в глубинных слоях памяти». Голд снова укладывает меня в кресло, тычет, ковыряет, пробует каждый интерфейс и, наверное, пробивает пару новых дырок, чтоб уж ничего не упустить.

И в конце концов выдает: «Бля!»

Я впечатлен краткостью его отчета об исследованиях. Жду разъяснений.

— Я нашел его, — сообщает уныло, — И это проклятый черный ящик. С классической электроникой я могу справиться, с квантовой — тоже, а вот с этим молекулярным форматом… Он уникален, только в нанокостюме и встретишь. Запатентованная чертовщина. Наверное, Пророк не понял, записывая, что я уже разбежался с «ХаргривРаш». А может, просто ухватил, как оно было, в натуральном виде. Так или иначе, здесь я декодировать не могу, тебя нужно доставить в лабораторию ХР, в «Призму» на острове Рузвельта, но это за много миль отсюда. К тому же, когда меня уволили, пропуск отобрали…

Прямо над моей головой звучит сигнал тревоги. Когда прекращаю разглядывать, что же там воет, вижу уставившегося в монитор Голда. Монитор умощен на груде папок, едва держится, на экране — мозаика из картинок от камер внешнего обзора. Глаза у Натана по четвертаку, пялится на квадратик, где черные типы вроде Дарта Вейдера крадутся по лестнице. Выползают через левый бок квадратика, появляются на следующем, рассыпаются по залу.

— Боже мой! — стонет Натан, — ЦЕЛЛ! Дартвейдеры осторожно пробуют дверь за дверью: прижимаются спинами к стене, протягивают руки, лепят на дверь магнитные мины. Иногда — видимо, из уважения к традициям — пробуют, закрыто ли.

Голд хватается за меня, поворачивает — я поражен силой его тщедушного тела.

— Они за мной пришли! И за тобой! Харгрив хочет убить нас!

Ну, здесь он ошибается. Кажется, недавно я слышал абсолютно недвусмысленный приказ доставить меня живым. Но едва ли стоит обижаться на Голда за попытку заинтересовать меня спасением его шкуры.