D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Очевидна близость славянофильских взглядов и европейских социалистических учений. С.С. Дмитриев писал, что целый ряд черт славянофильства позволяет говорить о некоторых сторонах его как о своеобразной национально-русской разновидности христианского утопического социализма.³¹ Не согласен с ним Н.И. Цимбаев, который пришел к выводу, что «славянофильская трактовка общины не имела антикапитали-стической направленности, она уживалась с частной собственностью, помещичьим землевладением, развитием фабричной промышленности, т. е. с объективно капиталистическими отношениями. [...] Показать возможность бесконфликтного развития капитализма — в этом, объективно говоря, смысл хомяковских надежд на общину в разрешении “жизненных задач" “лучше и вернее” европейских пародов».³''' В то же время интеллектуальные истоки и исторический смысл другой важной для славянофилов социокультурной категории — «соборности» — остаются практически неисследованными.

А. Валицкий задался целыо рассмотреть славянофилов как мыслителей, глубоко озабоченных реальными, а не «мифическими» проблемами, причем не специфически русскими, а во многом совпадающими с теми, которые были в центре европейской мысли во времена дискуссии

о наследстве Просвещения и опыте Французской революции. Он пришел к выводу, что характерное для славянофильства противопоставление России и Европы лишено национализма и совпадает с противопоставлением двух типов общества, двух типов связи между индивидом и коллективом, описанных Ф. Тенниссом, в связи с чем славянофильство можно раецениватькак часть европейской консервативно-романтической традиции.²²

На почве романтического консерватизма славянофилов, русских социалистов и уваровскую идеологию соединяет имя немецкого философа А. фон Гакстгаузена. В 1843 г. при всемерной поддержке российского

правительства³⁷ барон Гакстгаузеи совершил путешествие по России с целью изучения российских аграрных отношений, обычаев и нравов. Он побывал в Москве и Петербурге, объехал часть севера, Украину, несколько губерний Черноземья, побывал в Поволжье, Крыму и Закавказье. В Москве Гакстгаузеи общался с западниками и славянофилами и особенно часто беседовал об общине с К. Аксаковым. Первые два тома исследования Гакстгаузена по результатам путешествия вышли в 1847 г., в них основное внимание автора было сосредоточено на значении русской поземельной общины и на деятельности самоуправляющегося крестьянского «мира». По мнению Гакстгаузена, русская крестьянская община была самобытным исконным учреждением, которое органически выросло из славянской патриархальной семьи и легло в основу государственного строя России. Петровские реформы не затронули общину, она сохранила свою самостоятельность и животворную силу, осталась прочным оплотом нормальной государственной жизни, оградив Россию от появления пролетариата, а следовательно, от разрушительных начал нового времени.

13 результате «то, чего добивались на Западе социалисты и коммунисты, существует в России как непреложный факт всей русской истории».³⁸ В третьем томе трудов Гакстгаузена, вышедшем в 1852 г., концепция общинно-патриархального строя России приобрела всемирно-исторический масштаб. Сила России, утверждал автор, в «его семейно-патриархальном быте, в славянской поземельной общине, в свободном самоуправлении, в самостоятельно организующейся артели. [...] Россия спасла Европу от революции, опираясь на могущественную силу своих патриархальных принципов».³'-¹

Новый этап в развитии русского общинного мессианства начинается после революций 1848 г., когда об общине заговорила в терминах Гакстгаузена официальная и дворянская пресса: «Погрязшая в индивидуализме Европа в поисках утерянной “общинности” разрушает у себя троны и вековые учреждения и тщетно пытается заменить древнюю общину искусственными людскими союзами — ассоциациями. Руси не страшен коммунизм — он родствен “духу” русского народа. Русь не знает и не бу-мст знать революции. В России революции навсегда исключены, ибо коммунизм — это грозно ощетинившееся чудовище, грозящее пожрать За-и,■ |д, у нас мирно пасется на крестьянских полях».⁴⁰ «Журнал министерства

народного просвещения» отозвался на революцию 1848 г. большой статьей, посвященной апологии русского общинного социализма. В ней утверждалось, что Россия навсегда застрахована от пролетариата с его разрушительными теориями и движениями, так как благодаря «братскому» общинному владению, в России уже осуществлены коммунистические идеалы западноевропейских пролетариев и «мечтательная для Европы общимность существует у нас наделе».²³