D.Duran_Kommunizm_svoimi_rukami

Состав образцовой коммуны в образцовом описании выглядит иначе. Так, у С. Третьякова состав такой коммуны, прошедшей через годы испытаний — а это и бандитизм, и голод, и склоки и раздоры внутри коммуны, — был результатом длительного отбора. В итоге сформировался не только постоянный коллектив коммунаров, но и внутри него — «актив» коммуны, «серьезнейший винт коллективной жизни». Без сплоченной группы активистов, как отмечает С. Третьяков, многие колхозы разваливались, несмотря на хорошие машины, хорошие кредиты, хороших агрономов и даже хороший урожай. Дальнейшие наблюдения автора склоняют читателя к мысли, что образцовая коммуна оказывается школой для управленческих кадров: активисты не засиживаются на своих постах, их все время «перебрасывают от одной работы к другой. Вчерашний куроводделался председателем. Сегодняшний завхоз переводился на низовую работу». При этом, как это и должно быть в идеальной коммуне, в «Коммунистическом Маяке» ни у кого нет обиды и чувства обойденности (ср. нечто подобное, но в еще более заостренном варианте, в гл. 1, где упоминался опыт Бессарабской коммуны: там высшим руководящим лицом — дежурным по коммуне — бывают все коммунары по очереди). И вскоре коммуна, привлекшая в свой состав способных людей и воспитавшая из них грамотных управленцев, становится источником кадров: «коммуна, доселе по крупиночке собиравшая в свои ряды отборный человечески материал округи, начала этот материал раздавать. Ребята ком-муииой выучки и закалки пошли в городские учреждения, в Колхозсоюз, их стали бросать на ответственные пункты».¹’

Такой путь — от случайного набора людей, пришедших в коммуну, чтобы переждать тяжелые времена, к сплоченному коллективу — удается пройти отнюдь не всем коммунам. И как раз в текучести состава видят причину проблем многих коммун. Например, через коммуну им. Ленина (с. Черное, Стпро-Копстантиноиского р-на, на Украине) с 1923 по 1927 год прошли 120 человек, которые вступали н нее временно, не рассчитывая оставаться в коммуне надолго. «Состав ее — неудовлетворительный, так как принимали без разбора; кто пришел, того и приняли. Потом в коммуну стали присылать детей из расформированных детских домов, считая, вероятно, что коммуна — собес. В результате почти 50 процентов состава коммуны являются нетрудоспособными», что не может не сказываться на хозяйственных показателях. Крайняя бесхозяйственность привела к тому, что урожай, собранный в 1926 году, сгорел дотла. Как пишет скрывшийся за инициалами автор заметки, «причин пожара не установили; пожар начался среди белого дня, как раз в тот момент, когда коммунары сошлись праздновать революционный праздник, а имущество было брошено на произвол судьбы».³²² Парой лет позже сомнений в том, кто виновен в пожаре, не возникло бы: разумеется, виноваты кулаки, выбравшие для своей диверсии символически значимый момент.