d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— Не стоит, — он подошел незаметно и тихо, ловко выдернул пачку из рук и спрятал ее в карман джинс, оставаясь на расстоянии вытянутой руки. — Это не помогает, поверь. Только легкие портит.

Девушка обратила взгляд на мужчину. Он был высоким, выглядел сильно и мужественно. Елена только сейчас усмехнулась: как же все-таки жизнь жестока, еще вчера кажется, что ты не сможешь жить один на один со взрослым человеком, а сегодня уже засыпаешь с ним рядом и просишь быть рядом. Всегда рядом.

— А я уже испорчена, — ее голос в этом безмолвии показался хриплым и незнакомым. — Чувствую себя использованной. Знаешь… Мой отец где-то трахается со своим любовницами, а я тут порчу и тебе и себе нервы, пытаясь вырваться из этого безумия. Я будто опорочена и изгажена, понимаешь?

Она взглянула на него в ожидании ответа, но его так и не прозвучало. Девушка опустила голову и медленно поплелась дальше — в спальню. Она прошла мимо Сальваторе, который в очередной раз сумел поставить ее на место. Который в очередной раз коснулся ее руки, но в этот раз уже более бережно. Шатенка остановилась, через плечо посмотрела на Деймона.

— Я завтра обязательно найду Локвуда.

— Спасибо, — прошептала она, поворачиваясь к нему. Он тоже решил соизволить удостоить ее своим вниманием. В полумраке в их взглядах читались понимание и сочувствие с примесью благодарности.

— Я тебе обещаю. Я должен исполнить хоть одно обещание, данное тебе.

Его хватка из бережной превратилась в нежную. Елена обратила на это внимание, опустив взгляд. Сальваторе тоже посмотрел на ее руку в его руке. Девушка ответила на прикосновение. Робко и несмело, но все же ответила.

Она подняла взгляд именно в тот момент, когда и он это сделал. И если раньше она чувствовала себя использованной, то теперь чувствовала себя обнаженной: Деймон видел то, что не нужно было видеть, что Гилберт скрывала от самых близких, что должна была бы показать Тайлеру.

Но его нет. Есть Деймон. Елена нуждается в тепле и нежности, и единственный человек, который может это подарить, сейчас стоит рядом и держит ее за руку.

Импульс в их душах возник одновременно. Не было и шанса, чтобы обдумать все, чтобы взвесить все «за» и «против», чтобы отреагировать, осмыслить. Был лишь импульс. Было желание: у него — сберечь ее, у нее — согреться.

Она потянулась к нему в тот же миг, что и он к ней. И в следующий миг Елена ощутила его губы на своих. Сердце ее забилось чуть учащеннее. Ее рука в его руке сжалась, что было силы. Деймон же, как бы прочувствовав страх через это прикосновение, коснулся второй рукой талии девушки, а затем привлек ее к себе. Потом — углубил поцелуй. Елена расслабилась, ответила, всем телом подаваясь навстречу мужчине.

Его поцелуи отличались от тех, что дарил ей Тайлер. Чуть более требовательно. Чуть более властно. И совсем другие ощущения, чувства порождали совсем другую реакцию — более смелую. Мальвина высвободила свою руку. Она коснулась плеч, шеи мужчины, отдаваясь пылкости, нежности и упоительности. Его же руки оказались сначала на ее талии, а потом — на ее бедрах; затем — на пояснице.

Медленно, неторопливо и как-то ласково. Никакой страсти, никакого забвения и наваждения, никакого возбуждения. Оголенная нежность словно не позволяла страсти все разрушить, потому что страсть порождает к действию, а действия не привели бы ни к чему хорошему.

Он целовал ее, аккуратно прикасаясь, исполняя свои давние желания и не думая ни о чем, кроме того, что эта девочка слишком-слишком притягательная. Она же поддавалась любому оттенку его настроения или его стремления. Каждое его прикосновение, каждое его движение находило отзвучие в ее теле. Единственное, что их обоих выдавало — сбитое дыхание.

Сальваторе становился в ее сознании каждой мыслью. Елена знала, что после случившегося, он станет уже главным объектом ее размышлений. Он дарил ей самый необычный колорит ощущений: и отрицательные эмоции, и негативные воспоминания, и восхищение его благородством, когда он спасал ее в парке, когда откачивал после попытки суицида, и избиение, и теплые слова. Он стал первым, с кем она заснула. Он стал первым, кто ударил ее. Он стал первым, с кем она стала жить. Стал вторым, кого она поцеловала.

Оторвалась от его губ, но не отстранилась. Потом — вновь поцеловала, получила ответ, и теперь прижалась настолько плотно, насколько это было возможно. Чувство обнаженности не покидало, и стало появляться другое — никто больше не должен видеть ее такой, кроме него. Никто больше и не увидит.

Она снова коснулась его шеи, потом — ключицы. Это не страсть. Просто желание попробовать. Желание узнать. Просто побочный эффект нежности. Когда ее рука проникла под футболку, Деймон резко перехватил ее, медленно отстраняя и прерывая поцелуй. Он все еще обнимал ее, все еще был таким же, как и пару секунд назад: внимательным, теплым и нежным. И Елена испытала легкое разочарование, потому что знала, что подобное больше не повторится никогда…