Читаем d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c полностью

— Я и не думал, что ты так омерзительно ругаешься, — с усмешкой промолвил Локвуд, уже забывая о новостях и внимательно разглядывая девушку. Теперь она не лежала безжизненным трупом на кровати, глотая слезы и слушая стихи Уайльда. Теперь она могла доходить до туалета самостоятельно, смотреть на свет и на экран плазмы, могла говорить, а не хрипеть, причем говорить достаточно гласно. Что ж, поправка — это все же хорошо.

— Я не ругаюсь, я высказываю мнение, — поправила Беннет, стряхивая пепел и снова затягиваясь. — Политика — та же дискриминация, только легализованная. Ненавижу это слово — легализованный. Мерзкое оно!

— А что тебе нравится тогда? — он спросил беззлобно.

Что ей нравится? Ровным счетом ничего. Людей она разучилась любить еще лет в четырнадцать, когда ее отец ей сердце живьем вырвал. А жизнь разучилась любить пару недель назад, когда встретилась с Ребеккой, когда ее избивали до полусмерти, калечили и плевались в лицо фразами: «Феминизм — ничто!». И ей не нравятся разговоры, цветы, солнце и все то, чем восхищаются поэты и романтики.

Жизнь осточертела.

Стихи разве что… И то, совсем малость.

Девушка растеряно посмотрела на парня, желая задать ему тот же вопрос, но ответ пришел сам на ум. Тайлер любит жизнь и все, что эту жизнь составляет: цветы, стихи, политику, девушек, друзей, сигареты, алкоголь, наркотики, музыку, небо. Материальное и нематериальное. Низменное и высокое. Грешное и святое.

Чертов идеал.

— Ну, помимо эмансипации?

Бонни все еще продолжала таращиться на Тайлера, и кто знает, может быть, она что-то и сказала, может быть, призналась в чем-то, но им помешали.

Вначале были крики, чередующиеся с отборным матом. Потом — громкие шаги. Потом — дверь распахнулась так, что обоим показалось, будто она слетит с петель, а потом в дверях появился расфуфыренный и разозленный Сальваторе, а позади него в конвульсиях билась экономка, которая не могла сдержать внезапного и нежданного гостя.

— Все в порядке, Рейчел, — промолвил Тайлер, медленно поднимаясь. — Это ко мне, можешь идти.

Она что-то затараторила на испанском, а потом со слезами убежала.

Сказать, что Сальваторе был в бешенстве — не сказать ничего. Отрицательная энергетика исходила из самых глубин его души, прорывалась наружу и со стремительной скоростью заполняла все пространство вокруг. Деймон сорвался. Он ринулся к столу, рывком скинул с него все, что было. Предметы с грохотом и дребезгом посыпались на пол, оглушая и выводя из кататонии Бонни, до этого остававшейся незамеченной.

— Ты какого черта творишь? — закричала она, метая в Сальваторе злобные взгляды точно молнии. Настроение Беннет и так было до ужаса отвратительным в последние дни, а теперь оно стало еще хуже.

Деймон повернулся к тому, кто его одернул. Теперь Локвуд видел, как злоба и ярость исчезали, уступая место для удивления. Удивленный Доберман — это редкое зрелище.

— А ты что здесь делаешь? — он взглянул на Локвуда, потом еще раз на его новую знакомую, думая, что ему показалось. Нет, Бонни все та же: грубая, бесцеремонная, с этим неподдельным блеском в глазах, который говорил только об одном: «Ненавижу каждую секунду существования в этом мире».

— То же самое хочу спросить у тебя, — ответила она. — Ты часом адреса не попутал?!

— Не попутал, — тон его голоса снова поменялся. Очередная метаморфоза: удивление исчезло, уступив место для гнева. Для настоящего и неконтролируемого гнева. — По части путаниц ты у нас! Как и по части домыслов.

Она ринулась к нему с криком, готовясь то ли выцарапать глаза, то ли надавать пощечин — определить было сложно. Локвуд сумел вовремя схватить девушку и оттащить ее от своего друга. Бонни была слаба, но энергия в ней клокотала бешеная, и ей не было оттока. Тайлер швырнул девушку на постель, но та видела лишь Сальваторе, мысленно четвертуя его. Правда, больше бросаться в бой она не стала.

— Что-то случилось? — улыбка и безобидный вопрос подействовали на Сальваторе как красная тряпка на быка. Елена его утомила до ужаса. Вчерашний поцелуй подлил масла в огонь, в котором горели (уже догорали) душевное спокойствие и эмоциональное равновесие. А теперь еще и выясняется, что у Локвуда просто-напросто новая подружка, с которой он тут развлекается, пока его якобы любимая девушка глотает таблетки и слезы, прося то избить ее, то приласкать.

Шикарно выпали карты, ничего не скажешь.

— Случилось? И это ты у меня спрашиваешь? — прокричать не получилось, но вогнать Локвуда в стыд — вполне. — А у тебя ничего не случилось?

— Да не, все в порядке, — пожал плечами он, не понимая, за что на него сердятся. Нет, в глубине души понимал, но все же не принимал злости своего друга: он же просто помогал.

— В порядке, да? Отлично.

Сальваторе отвернулся, пытаясь подобрать слова и стараясь не избить этого идиота, у которого детство в одном месте до сих пор играет.

— Все в порядке, — раздраженно передернул Деймон, а потом зло уставился на Локвуда. — Я думал, у тебя, и правда, проблемы, а ты лишь себе очередную подстилку нашел!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Измена. Я от тебя ухожу
Измена. Я от тебя ухожу

- Милый! Наконец-то ты приехал! Эта старая кляча чуть не угробила нас с малышом!Я хотела в очередной раз возмутиться и потребовать, чтобы меня не называли старой, но застыла.К молоденькой блондинке, чья машина пострадала в небольшом ДТП по моей вине, размашистым шагом направлялся… мой муж.- Я всё улажу, моя девочка… Где она?Вцепившись в пальцы дочери, я ждала момента, когда блондинка укажет на меня. Муж повернулся резко, в глазах его вспыхнула злость, которая сразу сменилась оторопью.Я крепче сжала руку дочки и шепнула:- Уходим, Малинка… Бежим…Возвращаясь утром от врача, который ошарашил тем, что жду ребёнка, я совсем не ждала, что попаду в небольшую аварию. И уж полнейшим сюрпризом стал тот факт, что за рулём второй машины сидела… беременная любовница моего мужа.От автора: все дети в романе точно останутся живы :)

Полина Рей

Современные любовные романы / Романы про измену