d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

Девушка обернулась, уставившись на свой сегодняшний смысл и засунув руки в карманы какого-то пальто, одетого не по погоде. На улице слишком холодно для такого тоненького пальто и коротенького платьица под ним.

— По-моему, ты окончательно страх потеряла, — прошипел он сквозь зубы, хватая девушку за локоть и отводя в сторону. На мгновение ему показалось, что у Бонни Беннет какие-то экстрасенсорные способности, потому что она всегда появляется там, где появляется он. Но потом Клаус усмехнулся: просто Беннет знает как найти приключений на свою задницу, вот и все. Магнит проблем.

— Молния бьет в одно и то же место сколько угодно раз, если эту молнию задолбало что-то, — он прижал девушку к стене. Удар спиной — Бонни стало больно, но на ее губах появилась какая-то уродливая улыбка. Кажется, эта девочка уже и не может жить без боли.

— Хочу найти твою сестрицу… Не подскажешь, где она пропадает?

Она играет с огнем. Думает, раз между Клаусом и Ребеккой дерьмовые отношения, раз Бонни помогла Клаусу, то тот сможет помочь ей расквитаться со всеми призраками прошлого. Даже если один из этих призраков — его сестра.

Майклсон ослабил хватку, отошел на шаг от девушки, усмехнулся. Ему нравилось в ней не столько безумие, сколько неукротимая готовность бросаться в бой снова и снова, даже если при этом она все время проигрывала. Даже если она решила посостязаться с шулерами. Клаусу нравилось это — потому что в Бонни он видел отражения себя в юности.

— Чертова сука, ты совсем не понимаешь, в какие игры решила поиграть? — без злобы и без желания уничтожить. Бонни и перед этим не чувствовала опасности. Она понимала, в какие игры решила поиграть, но ее жизнь уже скоро израсходует свой лимит, поэтому девушка решила, что если погибать — так с музыкой.

Девушка подошла ближе. Она смотрела Майклсону прямо в глаза, словно между ними есть нечто, что делает их близкими друзьями, или любящими друг друга любовниками, или родственниками (не кровными, так названными). Она совсем замерзла, не контролировала дрожь, которая била ее тело. Она совсем потеряла разум, но, тем не менее, продолжала смотреть Клаусу прямо в глаза, как бы говоря: «Ничего мне больше не страшно», как бы намекая: «Так, может, попробуем отыскать новые страхи?».

— Научи меня, — смело и дерзко. Бонни даже и бровью не повела. — Научи меня драться. Ты не представляешь, как мне осточертело все время проигрывать.

Из здания клуба доносилась приятная музыка. Да другая из подобных заведений и не доносится. Клаусу нравилась эта композиция, Бонни — тем более.

— Просить помощи у своего врага — это унизительно, тебе так не кажется?

Беннет выше подняла подбородок, снова вырезая на своих губах улыбку. От этой искрометной девочки исходил жар — наверное, поэтому она так легко одевалась. От этой легковоспламеняющейся девочки исходило неконтролируемое желание жить. Оно било ключом, било раскаленным гейзером, уничтожая любые депрессивные настроения.

— Бонни Беннет, а ты знаешь, что твое имя является, по сути, нарицательным?

— Да, ты прав, — кивнула она, вытаскивая руки из карманов и скрещивая их на груди. Нет — не психологический жест. Скорее, банальное желание согреться. — Я попросила однажды, у своей подруги. Она мне отказала, и из-за ее задетого самолюбия парень, которого я люблю, больше никогда не вернется домой.

— М-м-м, — он улыбнулся. Молодежь потоком продолжала скрываться в дверях клуба, кто-то вынужден был уходить ни с чем. Бонни Беннет и клубы — современная версия старой сказки про Бонни и Клайда. Про Ромео и Джульетту. Про Анжелику и короля. Про все те слащавые парочки, которые впечатляли сердца шестнадцатилетних девочек. — То есть ты не считаешь меня своим врагом, да?

Девушка кивнула. Это пальто, под которым скрывалось коротенькое платьице, было одето не по погоде, но Бонни оно шло. Бонни выглядела привлекательно, даже несмотря на чрезмерную усталость, на ужасающую худобу, на этот потухший блеск в глазах.

— Так, ты научишь? — спросила она, решая оставить позади все эти завуалированные диалоги. — Научишь меня драться или мне проще найти кого-то посговорчивее?

«Разорву тебя на куски» сменила мелодику. Наиболее подходящий саундтрек к их разговору. Наиболее подходящий саундтрек к взаимодействию этих людей, никому не нужных, изношенных, изгаженных и опороченных.

— Что это дает мне? — спросил он. Громкость словно нарочно кто-то увеличил. На куски разрывала не только музыка, но и азарт, подобно церберу, вцепился зубами в поблекшие воспоминания, в архетипы друзей, любовников и родителей. Азарт, музыка, холодная погода прибавляли шарма, стирали прошлое, усиливали контраст настоящего.

— Ничего, — ответила Бонни, не сводя своих поблекших глаз с мужчины. — Просто научи.

— С кем ты будешь драться?