d3257173e6e84c0dbd07778660e8d04c

— И что ты чувствуешь? — он выдержал некоторую паузу, прежде чем решил задать этот вопрос. Елена снова положила ладони на колени, все еще смотря куда-то в сторону.

— Тело болит, но мне держат на обезболиваю.

— Нет, Елена, — первый раскол ледяного спокойствия и абсолютного безразличия. В памяти Елены этот властный, не терпящий возражений голос вряд ли когда-нибудь исчезнет или сотрется. Мальвина помнила его, и ей казалось, что она вряд ли сможет забыть.

Но его холод, его бескомпромиссность — все это оживало, все это будто вырывало из настоящего и кидало в прошлое. Гилберт чувствовала, что она получила какую-то возможность окунуться в минувшие чувства и события. Она вновь начала ощущать эту требовательность Добермана.

— Что ты чувствуешь? — уточнил он. Теперь к властности прибавлялось и понимание. Доберман всегда ее понимал, именно поэтому ее так тянуло к нему, вне зависимости от того, что она чувствовала — ненависть, презрение, благодарность, азарт или страсть.

— Поначалу было страшно. А теперь будто мир прежним становится… — медленно повернулась к нему. Она не видела его. Он не видел ее из-за отсутствующего взгляда.

Но им обоим казалось, что только сейчас они могут поговорить по-настоящему. Сейчас, когда эмоции немного поутихли.

Но уже не хотелось выяснить причины поломки потонувших кораблей. Теперь они плывут на новых, гораздо более крепких и сильных суднах.

— Все стараются поддержать, — продолжила Елены. Раньше им обоим не хватало времени, чтобы высказаться. Теперь времени было навалом, но не осталось слов. — А я не хочу этого. Я вообще не хочу говорить обо всем этом. Хочу о чем-то постороннем.

Он рассматривал ее. Теперь ему было это позволено. Теперь зрелище было лишено эстетики. Теперь шарма и рока не было. Фарфоровая куколка разбилась, и царапины испортил прежний товарный вид.

Деймон медленно поднялся подошел к кровати и сел рядом. Это было неожиданно для них обоих. Но бежать Елена вряд ли бы смогла, а Деймон почему-то не захотел. Он осмотрел девушку с другого ракурса. Она осталась прежней. Она смотрела в стену. Вернее, ее взор был туда устремлен. И молчание снова стало причиной звенящей тишины в этой комнате.

— Откуда узнал?

— Птичка напела… — он достал из кармана сверток и положил его девушке на колени, не дотрагиваясь до нее. Просто им не положено прикасаться друг к другу. Это чревато.

А Елена ощущало только одно — она может не претворяться. Может не смеяться, натягивая фальшивые улыбки и делая вид, что она держится. А Елена ощущала только одно: что бы не случилось в прошлом и будущем — Деймон был и останется единственным человеком, с кем она может быть настоящей. Иногда такое случается. Иногда ты обретаешь друга, с которым не ходишь в кино, с которым не делишься мыслями о неудачных романах и флиртах, с которым не бухаешь по выходным в пыльных липких барах.

Но с которым можешь быть собой.

Может, пересмотрим понятие о дружбе как-нибудь на досуге?

— Это чтобы ты не сдохла от скуки.

Девушка правой рукой и здоровыми пальцами левой руки развернула какую-то бумагу и ощутила под пальцами картонную маленькую коробочку. Она нащупала концы крышки и медленно снял ее, дотронулась до содержимого и вытащила его. Она смотрела в стену, ощущая под пальцами нечто холодное, чем-то похожее на нечто среднее между пейджером и мобильным телефоном. Деймон смотрел на девушку, ожидая ее ответа.

— Я не могу понять.

— Ты не все достала.

Она снова взяла коробочку, вытащила из нее какие-то провода. Коробка упала на пол. Но девушка даже не потянулась к ней.

— Ты же любишь читать, — он взял из ее рук предметы, — но сейчас не можешь…

Потом он протянул этот подарок снова ей. И только сейчас Елена догадалась, что в ее руках плеер, которая по размерам был чуть больше ее прежнего плеера, потерянного в окрестностях того города, в котором тоже успела изрядно нагрешить.

— Я не знал, какие ты книги предпочитаешь… Вернее, какие романы о любви, поэтому решил скачать что-то нейтральное.

Он подсел ближе. Его левая рука оперлась о кровать за спиной девушки, а правая дотронулась до пальчиков Елены. Та не дрогнула, но замерла. Она все еще ощущала спокойствие, все еще не чувствовала ни ненависти, ни презрения, ни благодарности, ни азарта, ни страсти. Но его слишком близкое присутствие вызывало смутные воспоминания. В психологии это называют приобретенным рефлексом.

Деймон надавил пальцами на пальцы Елены, перемещая их на кнопку, которая была расположена сбоку.

— Это включение, — пояснил он, тем самым оправдывая свои действия. Потом их пальцы переместили на экран. Справа от экрана был джойстик, а вокруг него располагались еще четыре кнопки. Елена осязала это, стараясь запомнить то, что ей рассказывали. — Клавиши вверх и вниз — это громкость. Вправо и влево — это перелистывание аудиокниг. Джойстик воспроизводит и останавливает запись.

Он снова перемещает ее пальчики на боковую сторону плеера.

— Тут про космос. Про планеты, звезды и дальние миры… — хрипловатые нотки его тембра возвращали в события, которые произошли в исповедальной.