d5e615fa83ef4305da3dfd500e92288e

– А он уже тысячу раз отказывал тебе. Ты и сам сказал. Он хочет серьезных отношений, но предпочитает просто трахаться со мной, чем дать шанс для чего-то большего тебе… а ты что делаешь? Ты все ещё здесь, перед ним, как идеальный придверный коврик. Проявлять настойчивость ради того, чтобы завоевать кого-то… иногда это бывает правильно. А иногда лишь жалко. Ты жалкий, Чендлер, до такой степени, что это выглядит неловко.

Себастиан даже не успел заметить, как это произошло.

Чендлер так быстро вскочил на ноги и нанёс удар, что Смайт осознал произошедшее только тогда, когда кулак врезался ему в лицо.

И он рухнул оземь вместе со стулом.

Это уже было нечто запредельное. Оказаться отправленным в нокаут таким заморышем как Чендлер Кейл, было действительно на грани абсурда.

– Ну как, и оттуда, снизу, я тебе всё ещё кажусь жалким, Смайт? – сказал этот засранец.

Было впечатление, будто он совершенно не понимал, что ему удалось нанести удар только потому, что противник оказался застигнутым врасплох. Неужто он мог быть настолько глуп? Да ладно… серьёзно?

– Что здесь происходит? – раздался вдруг голос Курта, и, обернувшись к нему, Себастиан понял две вещи.

Во-первых, половина посетителей заведения собралась вокруг их столика.

Во-вторых, с края рта стекало что-то тёплое. И прикоснувшись, он увидел, что это кровь. Судя по легкой пульсирующей боли в нижней губе, этот карлик, похоже, разбил её.

– Что ты сделал, Смайт? – не получив ответа, мрачно переспросил Курт, сосредоточив всё внимание на нём.

– Эй, принцесса, может, тебе не ясна ситуация… Это у меня рассечена губа. Почему ты решил, будто я что-то сделал? – набросился на него Себастиан, даже не заметив, как использовал старое прозвище Курта. Что происходило в моменты максимального напряжения.

– Я тебе скажу, что он сделал. Он оскорбил меня. И он оскорбил тебя тоже, Курт, – вмешался в этот момент Чендлер, снова натянув свою маску наивного пай-мальчика.

Жалкий тип.

И мудак.

Мудак в квадрате.

Именно это буркнул себе под нос Себастиан, стараясь, чтобы Курт не услышал. Но тот, естественно, всё прекрасно разобрал и с крайней холодностью отрезал:

– Тебе лучше уйти.

Что ж, разве не так всегда всё оборачивалось для Себастиана?

Он оказывался виноват, даже когда на деле был прав.

Стараясь игнорировать плохо завуалированный триумф во взгляде Чендлера, он встал, не прибегая ни к чьей помощи, и отвёл глаза от Курта. И слегка удивился, услышав вдруг, как тот сказал:

– Ты слышал меня, Чендлер? Тебе лучше уйти. Прямо сейчас.

О! Так он сказал Кейлу убираться, а не ему, стало быть? Потрясённый этим открытием, Смайт вновь поднял голову и поглядел на Курта, и от того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Курт смотрел на него с явным беспокойством, не удостаивая и взглядом Чендлера, который стоял рядом с раскрытым ртом, как громом поражённый этим его гневным обращением. Курт, не обращая больше на него никакого внимания, приблизился к Себастиану, и осторожно коснувшись его губы, зашипел от боли вместе с ним.

– Вы не могли бы принести нам стакан воды и немного салфеток? – попросил он затем официантку, которая подошла, привлечённая шумом, а когда она удалилась, кивнув в знак согласия, он подхватил Себастиана за талию и помог снова сесть.

– Ты всё ещё здесь, Кейл? – опять спросил он резким тоном, по-прежнему, даже не оборачиваясь в его сторону, а полностью сконцентрировавшись на лице Себастиана.

– Вы друг друга стоите! – зло выплюнул Чендлер, и ничего больше не добавляя, просто поспешно выскочил из заведения.

Выходит, Себастиан победил?

Если бы ещё кто-нибудь объяснил ему, как? Как ему удалось в течение пяти минут перейти от оскорблений Чендлера в нокаут, а затем оказаться под защитой своего… под защитой Курта?

Он не мог этого понять.

– Похоже, ваш Сэди теперь сорвался, – сказал он вдруг совершенно не к месту, только чтобы нарушить эту тишину.

Курт усмехнулся, бросая на него повеселевший взгляд, после того как поблагодарил девушку, которая принесла то, что он просил.

– Не беспокойся. Завтра он остынет и придёт извиняться передо мной и перед тобой. И потом, я всё равно не собирался уже идти туда. Сегодня Чендлер был порядком… как бы это сказать? На взводе. Слишком. Думаю, он неправильно интерпретирует ситуацию.

«Могу поспорить…» – сказал про себя Себастиан, но не выразил этого вслух.

– Я действительно вёл себя с ним как мудак, – прошептал он вместо этого, потому что, на самом деле, он просто не мог. Не мог врать Курту.

Он никогда не делал этого раньше и не собирался начинать теперь из-за такого как этот Кейл.

– Могу представить. Я тебя знаю. Но не люблю тех, кто прибегает к насилию вместо слов. Ты… ты оскорбил и меня, как он сказал? – спросил Курт намеренно небрежным тоном, делая вид, будто всё его внимание сосредоточено на смоченной в стакане воды салфетке, которую он аккуратно прикладывал к его ране на губе.

Себастиан задумался над этим, стараясь отвлечься от прикосновений Курта и припомнить всё, что сказал Чендлеру.