d5e615fa83ef4305da3dfd500e92288e

«Зрелость? Может быть», – подумал Себастиан. Хоть и знал – правда была в том, что он не отреагировал, только по причине нехватки времени.

– Думаю, что пойду с ним на Сэди, как мы и условились прежде, – бросил Курт, как бы между прочим. – Будет весело, да и ты таким образом избавишься от меня в ночь перед истечением срока пари.

Окей, что он делал? Возвращался к роли искусителя?

Это был неподходящий момент.

Себастиану было не до игр, он хотел поговорить.

– Если я буду слишком близко, после шести дней без секса, ты можешь впасть в искушение, и я выиграю…

– Я никогда не стану таким, каким ты хочешь, чтобы я был, – перебил его вдруг Себастиан, заставляя Курта вздрогнуть от этих слов. – Я никогда не буду парнем, который забрасывает тебя подарками, пишет слюнявые сообщения или помнит о важных для тебя датах. Я не так устроен, Курт. Я не…

– С чего ты решил, что это то, чего я хочу?

– Ой, да ладно, Курт. Вся эта история началась из-за того, что ты хотел заставить меня стать тем, кем я не являюсь. Тем, что у тебя уже было и больше нет.

– Я… я не хочу, чтобы ты был как Блейн… – пробормотал Курт, не очень понимая, к чему он вёл.

– Нет, само собой, это ты о нём заговорил, не я, – прошипел зло Себастиан, отворачиваясь, чтобы взять ещё один флакон, неизвестно с чем, заметив, что профессор смотрит на них слишком заинтригованно. – Конечно, ты не хочешь, чтобы я был как он. Ты знаешь, что я не такой. Блейн –фантастический парень. Я – полная его противоположность. Ты и сам говорил об этом не раз, правильно? И честно говоря, думаю, я не могу конкурировать с этим. Никто не может конкурировать с воспоминаниями о бывшем. Особенно, потому, что, как правило, они становятся ещё более идеальными, когда остаются в прошлом. Но проблема не в твоём бывшем. Проблема в тебе. Ты создал себе чёткий образ идеального парня и не оставляешь права на ошибку. Ты и Блейна бросил бы… при первой же оплошности, я уверен, ты послал бы его ко всем чертям, Курт. Ты не прощаешь ошибок себе самому, что уж говорить о других! А я… я на девяносто процентов создан из ошибок, и это, боюсь, никогда не изменится. Немного невыгодный расклад для старта с тобой.

– Ты считаешь, что непременно должен стать лучше? Почему ты не можешь просто быть самим собой, Себастиан, и быть со мной, не беспокоясь ни о чём, кроме нас двоих? Я хочу тебя, Себастиан. И это правда, я хочу, чтобы ты дал нам возможность быть чем-то большим… хотя бы попытался, но я хочу тебя таким, какой ты есть, а не копию кого-то другого.

– Это то, о чём я мог бы спросить тебя, Курт. Ты не можешь просто быть со мной и перестать требовать от меня того, чего я дать тебе не могу?

– Ты не хочешь даже попробовать. Так что, откуда тебе знать, можешь ли ты дать мне это или нет… – произнёс Курт, разочарованный, но не побеждённый.

Себастиан отлично знал, что Хаммел был не из тех, кто легко сдаётся. И, конечно, не строил иллюзий, что сейчас будет по-другому. Но в этот раз ему нужно было выговориться.

– Я знаю себя, Курт, окей? Я такой. И я никогда не стану другим. Люди не всегда живут долго и счастливо, Курт. Многие и выживают-то с трудом, и часто, довольствуясь тем, что имеют. Тем, кто они есть, – сказал он, а затем добавил более серьёзно, понижая голос: – В конце недели, когда я выиграю, ты не отступишься? Останешься моим другом с привилегиями, так?

И это не было ни подходящим местом, ни моментом, чтобы спрашивать об этом, Себастиан знал. Но Себастиан должен был прояснить свою позицию на этот счёт. Более того, он хотел, чтобы Курт это сделал.

– Ненавижу это прозвище, – было всё, что прошептал Курт в ответ, но Себастиана в тот момент это не интересовало.

Его интересовало только, чтобы между ними всё было ясно и понятно. Независимо от пари.

– Это то, кем ты являешься, Курт. Ты никогда не был ничем другим, и ты это знаешь, – сказал он поэтому рассеянно. Пусть он знал, что это не было правдой, он не собирался отступать.

Это тоже было проверкой. Он не мог быть таким, каким хотел Курт. А Курт мог быть таким, каким он хочет?

Пощёчина оказалось такой неожиданной, что на мгновение у Себастиана замерло дыхание. И сердце… почти.

Он дал себе только одно обещание, когда вся эта история началась, и в тот момент, когда жжение на месте удара затмило всё остальное, он понял, что оно разлетелось на мелкие осколки.

Что ж, лучше уж оно, чем сердце Курта. Или его собственное.

Он услышал, как профессор сказал:

– Хаммел, что, чёрт возьми… – но не стал слушать остальное. Едва сумев восстановить дыхание, он повернулся к Курту, зная, что это конец.

Они достигли этого судьбоносного поворота… и не так, как он представлял. Или, как представлял Курт, если уж на то пошло.

Он бы не сдался.

Курт сделал бы это?