d5e615fa83ef4305da3dfd500e92288e

– Это моя вина, профессор Спенсер, – сказал он поэтому с уверенностью, вставая под любопытными взглядами своих товарищей, не отводя глаз от Курта, который выглядел удивлённым собственным жестом и одновременно разочарованным тем, что услышал от него. – Я заслужил эту пощёчину. Я приставал к Хаммелу с неподобающими предложениями… такое больше не повторится, – пояснил он и вышел из класса, сопровождаемый возмущёнными возгласами профессора.

Его слова не помогли бы избежать наказания Курту, учитывая, что в такой школе как Далтон, насилие отрицалось в любой форме. Но, по крайней мере, оно окажется более мягким, если будут считать, что он только защищался.

На данный момент, он ничего большего для Курта сделать не мог.

========== Часть 3. ==========

Было кое-что в Соловьях, что Себастиан со временем понял и, почти помимо воли, научился принимать.

Они даже отдалённо не напоминали ту дружную и сплочённую группу – радуга и единороги – какой казались стороннему взгляду. В действительности, между ними в достатке наблюдалось и соперничество, и грязные розыгрыши просто от скуки – обычное явление в частной школе, на восемьдесят процентов укомплектованной избалованными отпрысками элитных семейств. Но было и нечто основополагающее, что всегда присутствовало и не менялось, несмотря на всё это.

Соловьи всерьёз заботились друг о друге. И, как правило, не успокаивались, пока полностью не устраняли проблему.

Тем вечером, во время репетиции, когда пощечина, которую отвесил ему Курт утром, и его триумфальный уход со сцены стали достоянием всей школы, придя в зал совета Соловьёв, он не удивился, обнаружив всех своих товарищей, столпившихся вокруг Курта, что сидел на диване с опущенной головой. Очевидно, Соловьи уже распределили роли, и было ясно, кто для них являлся жертвой, а кто – палачом.

Даже если на этот раз они были совершенно неправы.

Себастиан опустил плечи, готовясь выслушать очередную проповедь от Хантера, когда увидел, что тот направляется к нему.

Но Кларингтон сказал только:

– Как я всегда говорил, секс усложняет вещи. Я думал, что смогу избежать дилеммы в чисто мужском коллективе. Я забыл про фактор гей/бисексуал/подросток возбуждённый и готовый сунуть его в любую доступную дырку. И это ошибка, которой я больше не допущу, так что, спасибо Смайт, за этот важный урок жизни.

– Эммм, пожалуйста… – слегка растерянно ответил Себастиан, поскольку смысл этой речи ускользал от него.

Он удивился немного, когда Тэд подскочил к нему и, схватив за галстук, потащил за собой прочь из зала, а затем затолкал в кладовку, которая находилась сразу справа от двери.

– Окей, вопрос на повестке дня: ты полный идиот или идиот наполовину? – набросился он на него с самым разъярённым выражением, какое только Себастиан когда-либо видел на его лице.

– Ой, прошу тебя, Харвуд. Хаммел не принцесса на горошине, каким вы все себе его представляете, и он вовсе не нуждается в вашей защите. Это у него и у самого неплохо получается.

– Да при чём тут, блять, это? Я здесь не для того, чтобы изображать рыцаря и защищать Курта. Лучше тебя знаю, что ему это не нужно. Этот парень тебе в два счёта задницу бы надрал, если б захотел! Я здесь затем, чтобы понять, что у тебя в башке творится. Я думал, ты всё понял, когда мы разговаривали вчера. С чего ж ты вдруг с ним ведёшь себя, как последний мудак, которым…

– Я и являюсь? – оборвал его тираду Себастиан твёрдым тоном.

– Как мудак, которым хочешь казаться по какой-то причине. Не как тот, которым являешься, – произнёс Харвуд с упрёком, и под мягким напором этих слов, как ни странно, оборона Смайта рухнула в одно мгновение. Себастиан всегда оказывался на стороне обвиняемого для всех. На самом деле, только Харвуд признавал и в отношении него существование презумпции невиновности и часто верил. И ещё Курт, разумеется.

Курт, которого он больно ранил прежде, чем тот успел бы ранить его, в свою очередь.

Классика идиотизма.

– Я растерялся, окей? Этот чёртов спор… он должен был послужить для того, чтобы Курт сделал определённые выводы, но сейчас я боюсь, что выводы, которые он может сделать, будут не в мою пользу.

– Стало быть, если я правильно понял, ты мудак в превентивном порядке, прежде чем он сам поймёт, что ты… мудак? Да ты просто гений! Не могу не поздравить с достижением.

– Ты не понимаешь, Тэд…

– Нет, это правда. В настоящий момент я понимаю только одну вещь, Бас, а именно, если ты действительно его хочешь, тебе придётся напрячься и придумать что-то, чтобы он не сбежал в Италию на первой же бумажной лодочке, лишь бы вернуться к Блейну. Потому что после того как ты облажался сегодня утром, ты этого заслуживаешь. Это твоя настоящая ставка. Не выиграть в этом дурацком пари, а найти способ убедить его, что остаться с тобой, того стоит.

– Как будто это так просто… – фыркнул Себастиан, не горя энтузиазмом. В сущности, это не подлежало сомнениям, и он отдавал себе в этом отчёт. Едва выйдя из класса тем утром, он понял, что совершил колоссальную глупость. Следовательно… ничего нового.