Да, Босс!

— Во-вторых, Ева, будущие соблазнительные духи не предназначены для каждодневных поездок на трамвае. Они для более… особых случаев. Хотя не понимаю, чем вам не угодила гипотетическая толпа воздыхателей у ваших ног. Я думал, женщинам подобное льстит. — Он кинул на нее очередной изучающий взгляд. — Что касается того, что будет, когда аромат испарится… то все просто: этого просто нужно не допустить, постоянно брызгая парфюм на себя литрами. На что и сделан расчет в плане будущих бешеных продаж, — Адам улыбнулся ей заговорщически, давая понять, что сказанное им — шутка. — А если серьёзно, Ева, духи — это не приворотное зелье. Но они могут помочь женщине раскрыться так, что мужчина останется рядом с ней и без дурманящих мотиваторов. — Он помолчал, обдумывая то, что сказал. И понял, что действительно в это верит. Если бы сидящая рядом с ним женщина подавала себя иначе — он, возможно, даже испытал бы искушение завалить ее на свой стол. Хотя для него же было бы лучше, чтобы она выглядела и вела себя так, как в их первую встречу. А потому, предлагать ей стать лицом нового аромата было чистейшим безумством. Он мог себе представить, какой станет Ева, когда над ней поработают стилисты. Весьма вероятно, что вскоре после этого он снова лишится секретарши — либо потому, что трахнет ее, либо потому, что она решит, что можно поискать работу поинтереснее. Не то, чтобы он был против того, что Ева изменится к лучшему… но перспектива заново проводить кастинг на самую непривлекательную помощницу его не слишком радовала. Но даже несмотря на все это — Адам хотел ее. Исключительно в качестве лица для аромата, разумеется. Он так четко видел концепцию будущего продукта именно с Евой в главной роли, что сворачивать с данной дорожки совершенно не собирался. Он уже горел этой идеей.

— Это не шутка, — ответил он Еве довольно сухо на ее вопрос. — Я, как правило, не шучу с тем, что касается моего бизнеса. — Левандовский помолчал, обдумывая предложение Евы о названии духов и в конце концов одобрительно хмыкнул. — Согласен на «Серую мышь». Люблю в людях самоиронию, Ева.

Больше он ничего не сказал. В том числе не стал отвечать на вопрос о том, знакомо ли ему чувство, когда мужчина хочет женщину настолько, что ему плевать, как она выглядит.

Потому что оно было ему незнакомо. Он западал на внешность, трахал тех, кто ему нравился в этом плане и не особенно вникал в то, что под этой внешностью кроется.

Хотя бы потому, что чаще всего нутро оказывалось не таким привлекательным, как оболочка. Взять хотя бы Веронику — красива, обаятельна и расчётлива не менее, чем красива. О многих же других он и вовсе не задумывался, потому что женщины в его жизни, как правило, были лишь случайными эпизодами. Его единственной постоянной страстью была работа.

Но отчего-то совершенно не хотелось сейчас говорить об этом Еве. И Адам не мог понять, откуда вдруг взялось чувство какой-то неправильности там, где всегда все было четко разложено по полочкам?

— Кстати, пока не забыл, — произнес Левандовский уже подъезжая к Высоцкому. — В субботу я организовываю деловой фуршет в уже известном вам ресторане на тридцать седьмом этаже. Вы будете меня сопровождать.

Глава 7

За день до приёма

Я часто думала о том, что сказал мне Адам в тот день, когда мы возвращались из лаборатории. Смотрела на его слова то с одной стороны, то с другой, и находила всё новые оттенки и тональности, с которыми они были сказаны. И новый смысл. Вероятнее всего — обманывалась. Насколько я успела узнать Левандовского — он говорил всегда только то, что думал, и хотел донести до собеседника только те вещи, которые подразумевал. Даже если он шутил. Даже если в словах его виделся двоякий смысл. Всё равно там, за этим фасадом из саркастических, шутливых, неоднозначных фраз крылся вполне конкретный посыл.

Так зачем же я так самозабвенно искала в них то, чего там изначально не было? Просто мне нравилось считать, будто именно со мной Адам другой. Желающий дать мне понять нечто большее, какую-то суть, которая была доступна лишь мне. Глупые, неоправданные и совсем не полезные надежды.

Я посмотрела на часы, ожидая, когда придёт Ольга, чтобы помочь мне выбрать наряд, в котором завтра я должна была сопровождать Левандовского на приём. Естественно, я задавалась вопросом: «Почему он не пойдёт на него с Вероникой?». И была не настолько дурой, чтобы его озвучить. Что и говорить, я была в восторге от того, что иду на столь важное мероприятие с боссом, но делиться этой неуёмной радостью ни с кем не торопилась.