Да, Босс!

— Так вот, если говорить по существу, — намеренно растягивая паузу, чтобы подобрать слова, но так и не поворачиваясь к боссу, продолжила она, — то иметь в своём арсенале духи, чтобы при их использовании на меня слетались как пчёлы на мёд все мужчины окрестностей, я бы не желала. Только представьте: еду я в трамвае на работу — а сажусь я обычно в хвост — и тут меня начинают брать в кольцо все представители сильного пола в радиусе десяти метров. А если водитель окажется мужчиной?

Последнюю фразу она произнесла намеренно истерично, вновь поворачиваясь к Адаму и округляя глаза. Всё это начало её забавлять, по крайней мере, она снова почувствовала себя так, как в моменты, когда они с Левандовским общались в подобном шутливом ключе. И где-то внутри узел напряжения стал ослабевать.

— Но если бы это помогло мне обратить на себя внимание того единственного, кого я хотела бы видеть рядом с собой — да, конечно. Я бы желала для этого иметь в арсенале такие духи. Впрочем, вам нужно подумать о том, что будет, если аромат испарится. Дурман исчезнет, и мужчина — гипотетический, разумеется, — перестанет меня хотеть?

Этот вопрос даже удалось задать почти нейтральным тоном. Она бы не хотела, чтобы Левандовский по эмоциям, которые могли мелькнуть в её голосе, заметил хоть что-то, раз уж он был таким проницательным.

— Ну а что касается вашего последнего вопроса — это шутка такая, да? Если шутка — то совсем не смешная, а то ведь я соглашусь, что вы делать станете… босс?

Она с интересом посмотрела на Адама. Ей и вправду было важно, что он ответит. Конечно, он пошутил, причём весьма беззлобно. Наверное. Ей хотелось верить, что он действительно не желает её оскорблять. Но почему, чёрт бы побрал этого Левандовского, ей отчаянно хочется, чтобы всё, сказанное им, оказалось правдой? Пусть даже муза, которой она для него стала — снова гипотетически, разумеется — какая-то помятая и бледная как моль, но ей хочется ею быть.

— А что? — не успел Адам ответить, продолжила она свою речь. — Назовём духи «Серая мышь». — Эти слова она произнесла без тени горечи, которая помимо воли появилась на губах. — И слоган: «Ночью все мыши серы». Как намёк на то, что когда мужчина хочет свою женщину, ему становится наплевать на то, как она выглядит. Или вы с подобным не сталкивались?

— Ну, во-первых, должен вам сообщить, что вариант ответа «нет» не был бы принят, — усмехнувшись, поведал Адам своей секретарше. — Но я рад, что вы благоразумно одумались до того, как во мне проснулся бы тиран. А вы ведь помните, у меня очень скверный характер, — говоря, он краешком глаза наблюдал за Евой, как делал это и все то время, что слушал ее, подмечая, как она старается на него не смотреть, держа нейтральное выражение лица. О чем, интересно, она сейчас думала? О том, какие дивиденды ей принесет его предложение? Или о том, что он решил над ней подшутить? А ведь Адам был более, чем серьезен. Он уже четко знал, что хочет видеть на рекламных плакатах. И чье лицо — в том числе. И не мытьем, так катаньем своего бы добился, как это было всегда. — А что, на самом деле вы открытая и развратная? — всё-таки полюбопытствовал он зачем-то о том, что дела никак не касалось, а значит и его — тоже. Поэтому лучше было вернуться мыслями к действительно важным и актуальным вопросам. — Впрочем, можете не отвечать. — Адам резко крутанул руль, отчего машину немного занесло на повороте из-за скользкой наледи на дороге, а Еву кинуло вбок, но как ни в чем не бывало, продолжил разговор: