Да, Босс!

Но если всё, что она помнила, было правдой, то она была невестой Левандовского, следовательно, начинала понимать, зачем он привёз её в «Покровский пассаж». Хочет приобрести для товара соответствующую упаковку. Вот только он не учёл одну немаловажную деталь — Ева ни черта не смыслила в том, что касалось тряпок, особенно таких дорогостоящих, цены на которые исчислялись пятизначными цифрами.

Она тяжело вздохнула, судорожно припоминая всё, что советовали ей Оля и Галка, зачастую начиная спорить на ровном месте, но ничего путного из этих воспоминаний для себя не вычленила. Помнила только, что блузки в полоску с юбками в клетку сочетать категорически нельзя, хотя и сильно сомневалась, что это ей не приснилось.

Ева набрала сразу ворох одежды, не особо глядя на то, какого они размера, лишь бы только наконец покончить с этой пыткой и дать понять Левандовскому, что в одежде она разбирается так же, как свинья в апельсинах. Не спрашивая разрешения у босса, посудив, что он просто хотел увидеть её в выбранных вещах, она направилась к примерочным, не оборачиваясь к Адаму. Он вообще одним своим видом был способен сбить её с толку. Всегда такой уверенный, знающий, чего хочет — полная её противоположность во всём.

Ева зашла в кабинку и принялась стаскивать с себя жакет, юбку и блузку. Только когда осталась в одном нижнем белье и чулках, поняла, что зря не взяла с вешалок каких-нибудь откровенных вещей, вроде того платья, которое притащила к ней на примерку Оля. По крайней мере, поняла бы, того ли желает Левандовский.

Выбрав из вороха вещей короткий жакет изумрудного цвета, Ева надела его, застегнув на все пуговицы. Потом, немного подумав, расстегнула, так, что стала больше похожа на распутную женщину. В простом чёрном белье, чулках и в жакете она сама себе казалась не от мира сего. Будто вдруг появилась совсем другая Ева, которая вполне была способна предстать перед Левандовским в таком виде, и даже не постесняться этого.

Надев туфли, она отодвинула шторку, скрывающую её от внешнего мира, и поинтересовалась у скучающего Адама, ожидающего её на той стороне:

— Вам нужна упаковка для вещи, которую вы купили по контракту в субботу вечером и вы хотите, чтобы обёртка была идеальной, да, босс?

Она не знала, какой дьявол в неё вселился, но чувствовала, что сказала именно то, что желала сказать. Пусть Левандовский уже миллион раз пожалел, что поставил её перед фактом фиктивной свадьбы — она имеет полное право знать, чего он от неё ожидает.

Или не имеет?

Адам со скучающим видом наблюдал, как Ева срывает с вешалок буквально все подряд и, что вполне ожидаемо — невпопад. Конечно, он понимал, что в бутике класса люкс его секретарша, носившая вещи не то что иной ценовой категории, но и эпохи, будет чувствовать себя неуютно, но удерживался от вмешательства, зная, что ей следует привыкнуть к посещению подобных мест, в том числе и самостоятельно. На время их фиктивного брака — как минимум.

Когда она с кучей одежды решительно направилась к примерочной, он только приподнял одну бровь, ожидая даже с некоторым интересом, что из всего этого получится.

Результат, как это повелось в их отношениях с самого начала, значительно превзошел все его предположения.

Зелёный жакет на почти голое тело, на котором остались только белье и чулки — это было смело. И глупо не менее, чем смело.

Он не стал теряться, как какой-нибудь подросток, хотя она, возможно, рассчитывала именно на это. И ронять челюсть на пол не стал тоже. Хотя нужно отдать ей должное — посмотреть тут было на что. Что он с удовольствием и сделал.

Его откровенный взгляд внимательно прошелся по ее телу. Адам растянул губы в ленивой улыбке, остановившись глазами на красивой полной груди третьего, как минимум, размера. Эта часть тела его секретарши, стоило признать, была весьма хороша. Да и вся фигура Евы оказалась неожиданно соблазнительной, с аппетитными формами в правильных местах. Но как же нужно было не любить себя, чтобы прятать все это под мешковатой безразмерной одеждой?

А главное — чего она добивалась сейчас, открыто вываливая ему на обозрение все это великолепие?

Что это — акция протеста? Какая-то игра с неизвестными ему правилами? Или бесстыдная демонстрация того, что могло бы ему принадлежать за определенную сумму?

Последнее соображение заставило Адама презрительно усмехнуться. Напрашивается на отношение к себе, как к товару? Она его получит.

Он ещё раз внимательно ее оглядел — начиная со стройных ног, обутых в туфли на высоком каблуке, и заканчивая лицом, выражение которого не мог определить точно. Что означал этот странный огонёк, зажегшийся в зелёных глазах — вызов или приглашение? Впрочем, ему это было не так уж и важно. Он не собирался разгадывать ее ребусы. Она стояла сейчас перед ним, как шлюха, беззастенчиво представ практически голой на потеху покупателям и продавцам, что чертовски его злило. А потому, с каким бы расчетом это ни было Евой сделано — он не намеревался показывать, что ее маленькое шоу возымело на него какой бы то ни было эффект.