Читаем Да будем мы прощены полностью

Шварц. С одной стороны, я его уже не первый год знаю. С другой стороны, он за это время изменился: меньше преподает, больше мелькает в телевизоре. Его специальность – военная история – делает его желанным комментатором почти по всем вопросам. Наверное, он сейчас попросит меня больше взять на себя, скажет что-то типа: хватит возиться с одной группой в семестр, ты столько можешь сказать, у тебя такой ценный опыт, и ты нам нужен, как никогда, – можешь взять еще одну-две группы?

Наш ленч перенесен из привычного ресторана, где я всегда беру шницель по-венски, а он – печенку с луком, и мы шутим насчет наших родителей и насчет того, что в молодости мы никогда такого не ели, но сейчас, когда нам столько, сколько было когда-то нашим родителям, можем себе позволить. А в этой забегаловке я могу думать только о том, как моя мать и ее друзья идут на ленч, где им дают творог и персики, у которых косточка не отделяется.

– Мы здесь из-за твоего зуба? – спрашиваю я у Шварца.

– С зубом все в порядке, – отвечает он. – Мы здесь потому, что времена такие. Мне суп, – говорит он официантке.

– В чашке или в тарелке?

– В чашке.

– А что еще?

– Минеральную, – говорит он.

– А вам?

Я сдаю назад. Вместо задуманного клубного сандвича с индейкой и жареной картошкой заказываю:

– Омлет по-гречески.

– Картошку по-домашнему или фри?

– Без разницы, – отвечаю я, вдруг встревожившись. – По-домашнему.

– Ну, как Хитрый Дик? – спрашивает Шварц.

– Хитрит, – отвечаю я.

– Ты когда-нибудь этот роман напишешь?

– Заметки пока. Это скорее не роман, а нон-фикшн.

– Заметки ты делаешь с той поры, как он в отставку ушел.

– Еще не закончено. Сюжет разворачивается, ситуация развивается, постепенно открывается все больше и больше интересного.

– Скажу тогда коротко: тебе много с чем надо разобраться. – Официантка еще воды не налила. – Ты у нас давно работаешь, но времена меняются…

– Ты считаешь, я мог бы прочесть другой курс? «Сопоставление двух президентств: Ричард Никсон и Джордж Буш-младший – кто подлее?»

– На самом деле мы хотим заменить это на нечто совсем иное. Взяли этого деятеля с новым подходом к преподаванию истории. Нацеленным в будущее.

– Это как – «нацеленным в будущее»?

В моем голосе больше возмущения, чем я хотел туда вложить.

– Вместо изучения прошлого – исследовать будущее. Мир возможностей. Мы думаем, это менее депрессивно, чем пересматривать в который раз фильм Запрудера.

– Ага, – говорю я. – Ага.

И ничего больше.

– Естественно, этот семестр ты закончишь.

Я киваю. Естественно.

Приносят еду.

– Надеюсь, ты с нами ссориться не станешь. Никсон умер, а твои студенты еще и не родились, когда он был президентом.

– Ты предлагаешь вообще больше не преподавать историю?

– Я говорю, что твоя группа – фикция.

– Прости, не могу согласиться.

– Да ладно, что ты знаешь? Мы твою группу заполнили остатками. Деточки, которым нужен один обязательный курс по истории и которым не нашлось места в группах Интернета и американы. Поверь мне, на Никсона им наплевать.

– Но у некоторых были очень хорошие работы.

– Купили в Интернете. Берут статьи о других людях и меняют имена – потому что, если честно, статьи о Никсоне сейчас никто не продает. Так что берут статьи про Клинтона и причесывают.

– Не может быть!

Я искренне поражен.

– Может. Мы даже провели в твоей группе эксперимент, переименовав «Мораль Моники Левински» в «Вероломство в Уотергейте». Работе, посвященной не взлому, а отсосу, ты поставил Би с плюсом.

– Может, я подгонял оценки под гауссиану?

– Может, ты витал в облаках.

– Я университетский преподаватель. Нам полагается витать в облаках. Заплаты на локтях и трубка – помнишь?

– Не в этом веке.

– Может, мне прочитать курс по убийству, по написанию мемуаров, по моему брату-убийце, по закату Америки? – предлагаю я.

Учитывая выбор момента, не могу не думать, что как-то все это связано с историей Джорджа.

Шварц невозмутим.

– Я тебя все равно не могу спасти – у нас денег нет. Напиши свою книгу, напиши несколько книг – тогда поговорим. – Он поднимает руку, подзывает официантку рассчитаться. – Знаешь, – говорит он, – сейчас некоторые университеты запускают в Интернете образовательные программы. Может, тебе стоит выбрать пару интернетских курсов, чтобы держать руку на пульсе.

– Вот так просто? – спрашиваю я. – После всех этих лет – что я получаю? Половину ленча – и будь здоров?

– Я не хотел тебя торопить, – говорит Шварц. – Но сказать мне больше нечего.

Ищу совета. В местной церкви – вечернее собрание. Я проезжаю мимо, вижу припаркованные машины, свет в старом здании. От него идет ощущение теплоты и гостеприимства. Я паркуюсь и захожу, брожу по залу.

– Собрание внизу, – говорит мне привратник.

Собрание уже идет. Я тихо вхожу и сажусь сзади. У собравшихся людей вид добрых знакомых – не просто, а давно знакомых. Я тут лишний. Вижу, как они слегка меняют позы, чтобы обернуться на меня. И наконец наступает мой момент.

– Здравствуйте, меня зовут Гнид.

– Здравствуй, Гнид, – говорят они хором.

Эхо их голосов заставляет меня вздохнуть. Это эхо принятия и доброжелательства.

– Что привело тебя сюда сегодня? – спрашивает кто-то один.

Перейти на страницу:

Все книги серии Звезды интеллектуальной прозы

Арктическое лето
Арктическое лето

«Арктическое лето» – так озаглавил свой последний роман классик английской литературы XX века Эдвард Морган Форстер. В советское время на произведения Форстера был наложен негласный запрет, и лишь в последние годы российские читатели получили возможность в полной мере оценить незаурядный талант писателя. Два самых известных его романа – «Комната с видом на Арно» и «Говардс-Энд» – принесли ему всемирную славу и входят в авторитетные списки лучших романов столетия.Дэймон Гэлгут, сумевший глубоко проникнуться творчеством Форстера и разгадать его сложный внутренний мир, написал свое «Арктическое лето», взяв за основу один из самых интересных эпизодов биографии Форстера, связанный с жизнью на Востоке, итогом которого стал главный роман писателя «Путешествие в Индию». Гэлгуту удалось создать удивительно яркое живописное полотно с пряным восточным колоритом, в котором нашли свое отражение и философское осмысление творческого пути, и тайна, ставшая для Форстера унизительным клеймом и сокровенным источником счастья.

Дэймон Гэлгут

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Армия жизни
Армия жизни

«Армия жизни» — сборник текстов журналиста и общественного деятеля Юрия Щекочихина. Основные темы книги — проблемы подростков в восьмидесятые годы, непонимание между старшим и младшим поколениями, переломные события последнего десятилетия Советского Союза и их влияние на молодежь. 20 лет назад эти тексты были разбором текущих проблем, однако сегодня мы читаем их как памятник эпохи, показывающий истоки социальной драмы, которая приняла катастрофический размах в девяностые и результаты которой мы наблюдаем по сей день.Кроме статей в книгу вошли три пьесы, написанные автором в 80-е годы и также посвященные проблемам молодежи — «Между небом и землей», «Продам старинную мебель», «Ловушка 46 рост 2». Первые две пьесы малоизвестны, почти не ставились на сценах и никогда не издавались. «Ловушка…» же долго с успехом шла в РАМТе, а в 1988 году по пьесе был снят ставший впоследствии культовым фильм «Меня зовут Арлекино».

Юрий Петрович Щекочихин

Современная русская и зарубежная проза