Да будет любовь!

Действительно, нет, если не считать того, что получение наследства зависит от того, станет ли она женой какого-то неизвестного американца.

– Что ж, хорошо. А теперь… – На лице Эдвины снова появилось озабоченное выражение. – Могу я задать тебе вопрос довольно интимного плана?

Фиона насторожилась:

– Да, конечно.

– Ты ведь не относишься к разряду тех женщин, которые… понимаешь, я не знаю, как бы это выразить, но некоторые женщины предпочитают никогда не выходить замуж? Я имею в виду реформисток и суфражисток. Не могу сказать, что не чувствую или отвергаю необходимость реформ: между нами говоря, это возмутительно, что половина населения в нашей стране не имеет права участвовать в управлении. К счастью, женщины всегда имели немалую власть, оказывая влияние на мужчин, в первую очередь на мужей…

– Полностью согласна, тетя! И не сомневайтесь: я хочу выйти замуж! – Фиона засмеялась.

– Слава Богу. – Эдвина внимательно посмотрела на племянницу: – В таком случае ты, вероятно, дожидаешься настоящей любви?

Фиона вздохнула:

– Вы считаете, это глупо?

– Ну конечно, нет. Кстати, – Эдвина наклонилась ближе к ней, – я заметила, что с некоторых пор здесь несколько раз бывал лорд Хелмсли.

– Его светлость – друг Оливера, и у нас есть некоторые общие… – Фиона мучительно подыскивала слово. Чувственные желания? – Общие интересы. В области искусства, литературы и тому подобного.

– В самом деле? – задумчиво проговорила Эдвина. – Знаешь, он исключительно подходит на роль жениха. Если есть какая-то возможность…

– Я так не думаю. – Фионе меньше всего хотелось, чтобы тетя стала сватать ее за маркиза. – Судьба распорядилась таким образом, что лорд Хелмсли и я навсегда останемся простыми друзьями.

– Ну порой дружба переходит в нечто большее.

– Сомневаюсь, что это тот случай. Лорд Хелмсли достаточно приятен, но… – Фиона пожала плечами.

– Что ж, очень жаль. – В голосе Эдвины послышалось разочарование. – Я так полагаю, ты хочешь что-то сказать о дружбе…

– Никогда нельзя иметь слишком много друзей, – тут же подхватила, усмехнувшись про себя, Фиона.

Не могла же она сказать тете, что Джонатон предложил ей дружбу лишь для того, чтобы удержать обоих в определенных рамках.

Прежде Фионе казалось, что женщины сделаны из более прочного материала и им легче контролировать свои желания, чем мужчинам. Она действительно никогда не теряла контроля и не отдавалась во власть желаний, хотя, пожалуй, никогда доселе и не переживала подобных соблазнов. С ней не один раз флиртовали, не один раз ее целовали и иногда она даже возвращала поцелуй; однако она никогда не испытывала столь сильных чувств и ощущений, как с Джонатоном. Близость маркиза порождала в ней некое ноющее желание, и она лишь молилась, чтобы это желание не достигло критической точки.

– Насколько я помню, Оливер говорил, что она также и его друг.

– Что? – Фиона в смятении потрясла головой. – Кто и чей друг?

Эдвина бросила на племянницу укоризненный взгляд.

– Я говорила о том, что лорд Хелмсли, по всей видимости, дружит с леди Честер, но у нее также много других друзей среди джентльменов. Однако она вдова и очень скрытна, поэтому общество ничего не замечает. Кроме того, она очаровательная леди, и судьба у нее, если вдуматься, довольно трагична. – Эдвина сочувственно покачала головой. – Бедняжка пробыла замужем всего ничего, а потом ее муж умер. Это случилось, как я думаю, по крайней мере, десять лет назад, и я могу ее понять: можно делать многое, имея кучу денег и не имея семьи. Иногда я даже завидую ее свободе. – Эдвина печально улыбнулась. – Я бы поступала точно так же, если бы потеряла дорого Чарлза в более молодом возрасте, однако теперь мне нужно заботиться о будущем Оливера и помнить об ответственности, которую я не могу игнорировать. И все же, думаю, я неплохо провела свою жизнь.

– Тетя! – Фиона удивленно посмотрела на нее. – Что вы имеете в виду?

– Ах, дорогая, я вовсе не собираюсь никого шокировать и убеждать тебя, что вела скандальный образ жизни. Но я и не могу сказать, что прожила все эти годы как монахиня. Вот только лучше ничего не говорить об этом Оливеру: я не хотела бы, чтобы у бедного мальчика возникли сомнения в отношении добропорядочности его матери.

Фиона кивнула:

– Разумеется.

– Ну, вот и довольно об этом. – Эдвина взяла племянницу за руку. – Я просто счастлива, что ты и твои сестры сейчас здесь. Теперь это твой дом, и я хочу, чтобы ты так считала отныне и навсегда.

Фиона чувствовала, что ее тетя говорит искренне и от всего сердца и не считает племянниц бедными родственниками, живущими из милости, хотя именно таковыми они скоро окажутся.

– У нас небольшая семья, и Оливер – последний представитель рода по мужской линии. Кроме тебя и твоих сестер, – продолжала между тем Эдвина, – больше нет Фэрчайлдов. Так что все, что я имею, – это вы и мой сын. – Эдвина вдруг улыбнулась. – Я всегда так хотела иметь собственных дочерей!

Тут Фиона не выдержала и засмеялась:

– Довольно, тетя Эдвина! Разумеется, мы считаем ваш дом нашим домом и очень вам за это благодарны.