Да, были люди в иное время!

К месту службы при посольстве России в Голландии Игнатьев не прибыл, а воспользовавшись контактами отца, вышел на связь с руководителем отдела разведки Германии в Кёнигсберге Вальтером Николаи. Кстати Николаи был последним руководителем разведывательной пары Игнатьевых в России, и под его опеку они перебрались, когда Андрей начал учебу в Фоминово. Поскольку отдел в Кёнигсберге вел целенаправленную разведывательную работу против России, то молодого Игнатьева приняли очень благосклонно. Первым заданием Андрея было выявление своих бывших сослуживцев в странах Европы

Вадима Вацлавовича Вильчура, Андрей обнаружил в Стокгольме, и попытался установить с ним доверительные отношения, исподволь склонить к работе на германскую разведку. Мягкий характером Вадим что-то нехорошее почувствовал, и категорически отказался от общения с Игнатьевым. Тот естественно пытался несколько раз привлечь Вильчура на свою сторону. А когда на слова надежды не осталось, Игнатьев предпринял попытку вооруженного захвата Вадима. Вильчур никогда не был отменным стрелком и сильным спортсменом, но видно в момент опасности смог мобилизовать всю свою волю и силы воедино. В перестрелке насмерть уложил пятерых, а троих ранил. Ворвавшихся в дом германских агентов встретил кулаками. Одного удачно приложил в голову, лишив жизни, и еще двоих покалечил, и неизвестно чем бы закончилась схватка, но один из агентов ударил Вильчура ножом. Удар оказался отменным, точно в сердце. Обыск квартиры Вильчура ничего не дал, вскрыть русскую агентурную сеть в Стокгольме не получилось.

Морозова Андрей нашел в Брюсселе. Не стал проявлять излишней активности. Попробовал подвести к нему надежную агентуру, с целью выявления связей Морозова, а по возможности вскрыть всю резидентуру. Три месяца потрачены напрасно, и помня свою осечку с Вильчуром, не стал разводить долгие разговоры, а попросту похитил Морозова.

Андрей допрашивал Павла Артемьевича в Мюнхене лично. Не получив положительного результата в беседах, Игнатьев прострелил Морозову оба колена. Но и это не сломило русского офицера. Павел был брошен в сырой подвал городской тюрьмы без медицинской помощи. Через неделю у него началось общее заражение крови, и Павел умер в страшных муках. Перед смертью Игнатьев навестил офицера в камере, требуя раскрыть агентуру в Бельгии, но опять остался с носом. Морозов умер, не проронив ни слова.

– А вот тебя, Стас, я искал с особой тщательностью, – откровенничал Андрей. – Мне очень хотелось тебя изловить и сломать, чтобы ты ползал у моих ног и молил о пощаде. Но ты неизвестным образом растворился, тебя нигде не было. Я понимал, что такого быть не может, с твоими талантами, ты обязательно где-то осядешь, и начнешь работать. У меня была уверенность, что ты будешь обязательно работать против Германии. Я перевернул за первый год всю страну с запада на восток и с севера на юг, и не нашел тебя. Некоторое время назад начал появляться в Германии человек, по описанию очень похожий на тебя, мне даже фотокарточку показывали. Знаешь, у меня не было уверенности в том, что Генрих Вольф и Станислав Головко одно и то же лицо. Да, сходство присутствует, но не более, мне не хотелось обмишулиться с тобой, как в предыдущих случаях. Проверочная информация по тебе была очень убедительной. Не верилось мне, что русская разведка могла так тонко сработать, очень много спорных и острых моментов было в твоей биографии-легенде. Не получилось у меня заняться тобой вплотную, отправился работать в Североамериканские соединенные штаты Америки. А когда вернулся, твой след уже давно простыл. Очень хотел сам тебя разоблачить, поэтому о своем открытии руководству не доложил, что греха таить – пожадничал на информацию. Не мог допустить, чтобы во время моей длительной поездки в Америку кто-то другой на тебе заработал награду и повышение по службе…

И вот сегодня мне улыбнулась удача. Я случайно тебя увидел на полигоне: ты гонял артиллеристов. В моей памяти сразу всплыли картинки из Фоминово, когда ты обучал нас бою с использованием подручных предметов. Те же жесты, та же мимика лица, только команды произносились по-немецки, и нерадивых солдат ты охаживал бамбуковой палкой. Я не мог ошибиться, в форме артиллериста османской армии, передо мной находился русский разведчик Станислав Головко.

– Что помешало тебе подойти, и арестовать меня, как русского шпиона?

– Осторожность. Нас только трое, а у тебя под рукой три офицера и сотня преданных или запуганных тобой турок. Шансов выйти победителями у нас не было, потому и прихватили тебя дома очень тихо, твои слуги даже не проснулись.

– Ты планировал от меня узнать что-то серьезное?

– Стас, мы с тобой не вчерашние выпускники, понимаем, что и к чему. Если ты оказался в Константинополе, да еще инструктором по артиллерии, то ты однозначно заручился серьезной поддержкой, кто-то тебя качественно прикрывает.