Да что вы знаете о настоящих принцессах?

Ещё один курьезный случай произошел в Кленции лет сто восемьдесят назад. На посла, уполномоченного жениться, в пути напали разбойники, а может заговорщики какие, история о том умалчивает. Скончался он от ран уже в замке, не дотянув до церемонии венчания считанные минуты. Священника это не смутило, он напомнил присутствующим, что в данном случае доверенное лицо лишь символ жениха настоящего, и символ одушевленный, поскольку душа остается в теле еще десять дней после кончины, и церемонию бракосочетания провел. И ее признали. Так что даже ценой собственной жизни лорд Палмсбери свадьбу предотвратить не мог, разве что самоубиться нужно было заранее, еще в дороге.

Остальные монаршие браки заключались вполне себе буднично, супруги потом жили в браке, хотя и не всегда долго, и очень редко счастливо.

После утренней работы с бумагами, а чаще всего непосредственно за чтением очередного исторического фолианта или сборника норм международного права лорд завтракал, затем приводил себя в порядок и наносил визит невесте.

И здесь ему вновь и вновь хотелось кого-нибудь убить.

Встречи происходили в малой гостиной, рядом с принцессой всегда находился кто-нибудь из родственников: мать, престарелая тетушка, замужняя кузина. Каждый раз кто-то новый, но неизменно со слащавой, приторно-любезной улыбочкой на губах. Сюсюканье и грубая лесть раздражали неимоверно, но лорд Палмсбери всегда оставался учтив, доброжелателен и внешне спокоен.

Кроме самой принцессы и представительницы ее семейства, в гостиной обязательно присутствовали фрейлины и статс-дама. И это испытание было самым трудным для выдержки лорда, хотя именно этим своим свойством характера он гордился более всего и, нужно признать, не безосновательно.

О том, что из Ритании к принцессе были отправлены фрейлины, ему было известно. Супруге наследника престола полагался придворный штаб, состоящий не менее чем из двенадцати фрейлин и шести статс-дам, но в Вабрию решено было отправить лишь пять фрейлин во главе с одной статс-дамой, дабы дать возможность принцессе в дальнейшем лично пополнить состав своих придворных дам согласно своему вкусу.

Выбранные среди лучших представительниц высшей знати юные леди должны были помочь Гердте скорее адаптироваться на новом для нее месте и в новом качестве. Рассказать о жизни в Ритании, об Огэсте, тактично указать на разность в нравах, традициях и нормах этикета двух разных стран. В идеале девушкам предлагалось подружиться с будущей королевой и сделать её расставание с родным домом не столь горьким. До идеала было далеко.

Начать с того, что дамы отправились в дорогу раньше лорда на два месяца, а прибыли раньше дней на десять. Даже если считать, что мужчина путешествует быстрее, фрейлины явно не торопились на встречу к той, кому они должны служить. Состав женского придворного штаба тоже вызывал недоумение. Четыре из пяти представленных фамилий были ему неизвестны: представительницы провинциальных семейств, далеких от столицы и двора. Пятая фрейлина представляла род старый, знатный, уважаемый, но давно обедневший, а по этой причине столь же далекий от столичной жизни. Статс-дамой при них состояла маркиза Блайнская, бодрая старушка семидесяти лет, глухая как пробка, но усиленно этот факт скрывающая, в первую очередь от самой себя.

Лорду определенно показывали список, в котором были перечислены совершенно иные дамы, и этот список впоследствии был значительно изменен. Все замены производились официально с соблюдением всех формальностей, вот только лорду Палмсбери о них никто не сообщил.

— Забыли… Или не успели, — предположила маркиза, равнодушно пожимая плечами.

Нужно было приложить определенные усилия, чтобы «не успеть» ознакомить лорда Палмсбери с изменившимися условиями за более чем два месяца. Про то, сколько усилий требовалось, чтобы «забыть», думать даже не хотелось.

Фрейлины напоминали гусынь, возомнивших себя соколами. Они усиленно шипели и пытались побольнее ущипнуть всех, до кого могли дотянуться. Особенно часто подвергалась нападкам сама принцесса.

Гусыни шипели по поводу скудости ее ума, отсутствия знаний, вкуса, изящества и такта, при этом сами не блистали ни одним из перечисленных достоинств. Чем руководствовалась эта стая, держась столь дурно по отношению к своей будущей государыне оставалось загадкой для видавшего виды дипломата.

Леди Стилнес была единственная из этой своры, кто выделялся в лучшую сторону поведением своим, она же была единственная, кто остался из того списка придворных дам, с которым был ознакомлен лорд Палмсбери еще в Лидоне. Она всегда была подчеркнуто вежлива, манеры ее были безупречны, но держалась она со всеми чрезвычайно холодно и отстраненно.

Маркиза Блайнская взирала на все это безобразие с улыбкой умиления на устах и время от времени участвовала в разговорах, вставляя фразы никоим образом не вписывающиеся в тему беседы ни по смыслу, ни по тону.